— Садитесь, давайте, а я чай принесу. Вам нужно согреться. – Произнесла девушка, после направившись вон из комнаты.

Гостиная, где и стоял камин, представляла из себя довольно скромную комнату, что была обделана со своеобразным вкусом. Чай? – Как мило. Смешок почти сорвался с губ крестьянки: надежда была на то, что в чае ничего не будет, но кто знает, верно? Хотя, она же дала согласие дать ей шанс…рассуждения встали в тупик. Слишком двулично, слишком обманчиво и реалистично одновременно. Ганз явно желал доверить, откинув в сторону эти сложные рассуждения и просто поверить Эл на слово. Логичная реакция от ребенка: дети чаще всего не задумываются о потаенных причинах действий других и берут во внимание только внешнюю суть, в отличие от взрослых. Поэтому Лидия более чем не удивилась. К тому же блондинка казалась на редкость искренней, хоть и скрытной – ужасное сочетание для понимания.

Мальчик за это время уже успел усесться на диван и расслабиться, по привычке согнув ноги. Мысли женщины метались туда-сюда, совершая невообразимые переходы от одной крайности к другой. В итоге она присела рядом с сыном, взглянув на свои ноги: они были еще холодными от хождения по прохладной и порой мокрой земле, но понемногу нагревались до здоровой температуры, постепенно становясь привычно смуглыми. Хотя крестьянка была почти уверена, что все же заболеет.

В их деревне не было привычки носить обуви, если это, конечно, не было холодным временем года. Тогда холода были более чем терпимыми, да и монстры не находились постоянно на улице. Но когда же людской клан напал на их место обиталища, мыслей и время про подобную деталь не осталось. Внутри была тревога и идея скрыться, особенно после жертвы мужа. Женщина даже не подумала про обувь и еду в целом – все происходило слишком быстро для рассудительности. Тогда работало сожаление, инстинкт выживания и непонимание подобного поступка со стороны людей. Жестокость, война…вроде простые и понятные слова, но в то же время разносторонние и глубокие.