Отпуск

-Ну пожалуйста!

-Нет!

-Я тебя прошу!

-Отстань!

-Всего тысячу лет… — Смерть заискивающе глянула на меня, состроила самую умильную рожицу, какую вообще могла состроить, имея вместо человеческого лица нечто, походящее на маску – отвратительную, белоснежную, прилегающую плотно к черепу – лишь тёмные провалы вместо губ и рта.

-Отвали, — я отмахнулась, — у меня и без тебя работы много!

-Всего тысячу лет! – повторила Смерть, как будто бы это было решающим аргументом, словно ждала, что после этого я с облегчением вздохну, всплесну руками и воскликну:

-Всего тысячу? Что ж ты сразу-то не сказала, дуреха? Конечно, я побуду вместо тебя, езжай…

                Проклятие – не помню, куда она там хотела поехать? Ладно, нельзя выражать интереса, а то еще нарвусь на ответ.

-Ну Мара! – Смерть схватила меня тонкой белой ледяной рукою поверх запястья, встретила мой демонстративный взгляд на свою руку и поспешно убрала. То-то же! Не стоит лезть ко мне – это каждый знает, кто, конечно, еще помнит…

***

                А помнить меня почти и не стоит. Смысл? Это раньше нас было много – богов, божеств, существ и сущностей. Каждый народ отделял нас от бесконечной силы, каждый народ придумывал наши образы и мы пробуждались и радостные спускались к людям, покровительствовали им и были теми, кем они хотели нас видеть.

                Человеку всегда надо верить. Человек не может объяснить природы и потому призывает нас, обращается к бесконечной Силе и та, конечно, отозвалась. И мы проснулись, и явились, и стали властвовать.