**********
Утро выдалось нейтральным. За окном не сияло солнца, но было уже светло. Огонек в фонаре догорел еще ночью, в помещение стояла прохлада, в то время как под одеялом сохранилось ночное тепло. Первой проснулась женщина, осматривая с непривычки комнату. Спустя пару мгновений, она все вспомнила и приподняла голову, не забыв взглянуть на Ганза: малыш крепко спал, явно не видя кошмаров. Это примечание порадовало Лидию, и ее взгляд перешел на дверь, что была закрыта с ухода Эл, наверное. Какая-то странная улыбка тронула губы крестьянки: руки сами прижали к себе мальчишку, уничтожая даже мимолетные тревоги.
Пришлось признать, что начало их взаимоотношений слишком хорошее. Подозрения смогли уйти на второй план, расслабив нервы: может благоприятное начало утра дало мыслить более светло, но, не смотря на это, Лидия не собиралась отказывать от проверки. «Доверяй, но проверяй» как говориться. Женщина решила подождать, пока Ганз проснется. Веки сами закрылись, досыпая последние частички сна и потихоньку уничтожая сонливость. Тишина ничуть не пугала: она не была пугающей и подозрительной – она была приятной и расслабляющей, словно солнечное утро. Именно такой судьбы хотел бы им и остальным монстрам Генри, да и она сама не была против подобного. Крестьянка чувствовала себя действительно отдохнувшей за эту ночь.
В это время вампирша уже не спала: патологическая бессонница давала о себе знать, позволив проспать лишь пару жалких часов. Девушка стояла с распахнутым окном, куря трубку с совершенно пустой головой. Она почти успела за это время доделать заказ и выпить нужное количество крови, чтобы не сходить у ума от голода. В данный момент Эл чувствовала себя относительно спокойно, что никак не удивляло вампиршу. Это было привычное состояние: спокойное, немного уставшее и апатичное. Когда появится цель – это все уйдет, вернув ту обыденную наглость, активность и грубость. Блондинке не хотелось этого призвать, но она немного скучала, но лишь на мгновения. Она чувствовала себя счастливой, не смотря на накопившуюся усталость своего века. Правда, было все же немного одиноко…
