Близился вечер. Здесь я больше не останусь. Пусть меня лучше посчитают сумасшедшим, и я сяду в тюрьму или психбольницу, но умирать я не хочу. Теперь я до последнего хотел жить, мне было страшно. Страшно было быть растерзанным снежным человеком. Я как никчемный хищник, которого наконец поймали и загнали в ловушку. Я даже подумал, было вот она – моя расплата за содеянное. Никто даже не узнает, что случилось, меня просто растерзают, а все будут думать, что я успешно сбежал, и продолжаю жить.

    Собрав весь алкоголь что у меня имелся, я распрощался со своей футболкой и сделал пару коктейлей Молотова. В темноте из окна мне казалось я видел его несколько раз, как он огибал поляну. Полу-боком смотря на меня, я помню его походку. Он не разгибал колени, ели шевелил руками, когда шел. Это придавало ему отличительные черты, присущие только этой твари. Сердце, не переставая тяжко долбило в груди.

    Было, по ощущениям часа два ночи. Я проснулся, ружье спало с колен, свет от лампы ещё горел. Его мерзкая, огромная, наводящая страх морда смотрела на меня через окно, в два раза больше меня. Я уже не помню спал ли я с того момента или нет. Все время перед глазами эта сцена. Я дернулся. Сон. Ружье спало с колен. В окне никого. Метель.

День двенадцатый.

    Его следы я обнаружил почти у порога. Он был так рядом. Может это был и не сон. Меня снова охватил вчерашний ужас. То бросало в жар, то в холод. Вечная паника. Представьте, что вас захватывает паника, и она не проходит, хочется кричать, позвать на помощь, укрыться в бункере и никогда оттуда не выходить. Самое отвратительное чувство, что только может быть. Моя внутренняя агония, после которой следует только одно и ничего другого.