Я, Евгений Павлович Звонарев, тысяча девятьсот семидесятого года рождения, проживающий в поселке «Северный», Свердловская область, будучи в нетрезвом состоянии убил свою жену, Марию Арсеньевну Звонареву, ударив её несколько раз об угол водопроводной трубы. Это произошло 26 января, вечер. На утро 27 числа, обнаружив труп Марины я спешно собрал вещи, еду, одежду, и отправился в сторону ближайших гор на северо-восток. Там, в деревянном доме, я скрывался две недели. И мог скрываться ещё очень долго, запасов еды хватало примерно на полгода. Причины моей добровольной сдачи я рассказал во второй записке. Там все написано. На этом все. Я раскаиваюсь и признаю свою вину…
Дабы читающие это все поняли, через что я прошел, я расскажу подробно о том, что со мной произошло и что я видел. Мои мысли будут переплетены, что-то я успел записать, когда ещё находился там, что-то уже здесь. Следователи мне не поверят, но может быть близкие друзья, родственники. Прошу.
День первый.
Добравшись до хижины, которая находится примерно в двадцати километрах от поселка, я тут же разжег буржуйку, навел порядок внутри. Меня всего трясло, тогда я ещё не до конца осознавал содеянного. Я просто сел, и не знаю сколько времени, может час, может весь день размышлял над содеянным. Я не помнил вечер того дня. Все стало ясно только утром. Когда я увидел её дома на полу, в луже крови, её глаза были открыты, казалось смотрели на меня. Я даже, не думая, стал собирать вещи. Что же я за тварь такая? Что за мразь, которая убила свою жену и просто сбежала. Я не подумал кому-то позвонить, кого-то предупредить, нет, мной двигал страх, паскудный страх попасть за решетку, понести наказание. Сейчас же, сидя за этой самой «решеткой» спустя несколько недель я понимаю, что тогда лучше было сдаться и все. И все. Все просто. Убил, соответственно неси наказание. Я думаю, я однозначно заслужил смерти, все справедливо, в любом случае, сейчас это не важно. Вернемся ко мне. Я ничего не пил и не ел весь день. Просто сидел. Пока не начало темнеть. Думал о том, как она сейчас там лежит и медленно гниет. В холодном пустом доме. Её обнаружили, как я узнал, только через неделю, когда наша соседка забеспокоилась, что давно никто не появлялся из нас двоих. Сидя в хижине я ожидал, что это произойдет быстрее, что Марии не придется так долго ждать своих похорон. Я ждал, что за мной вот-вот придут, не знаю почему, мне так казалось с первых минут нахождения в домике. Но никто и думать не хотел, ни об о мне, ни о моей жене. Однако, тогда я сидел и просто смотрел в окно. Следил за пургой, за снегом, за этим, в конечном итоге доставшим меня, бесконечным белым полем, и голыми деревьями. У меня был вид на лес, что был через поле, поэтому следователей, забредших сюда по мою душу, я бы увидел ещё за долго. Так прошел первый день.
Отличное начало. Рекомендую некоторым здешним авторам поучиться у вас понятно вводить в курс дела. sluice
Справедливости ради оставлять ваш рассказ только с моим комментарием относительно эффектного начала не стану и лишь его дополню своими наблюдениями. Итак, начало рассказа действительно получилось весомым для последующего развития событий и переживания. И не случись такого расклада в начале, рассказ бы воспринимался иначе, не так напряжённо и трагично. Развязка показалась мне тоже близкой к жизни. Мне не хватило ощущения некого катарсиса после того, как со зверем расправился охотник. Мне кажется, что после такой победы над зверем должно произойти изменение сознания, например, герой свое преступление не только осознал, но и
теперь воспринимал как данность. Не хватило одной строчки про то, как он вспомнил свою жену при жизни, я проникся бы к герою состраданием. А так, эксперимент с ликвидацией зверя — лишь эксперимент, никак не пошедший на пользу., остался каким-то эпизодом в жизни (реальной или нет) человека, который оказался в беде. Можете не согласиться со мной. sluice