Ты лежишь и горло сжато от плача,
Руки тянутся за лебедями в полёт.
Не плачь, в твоей жизни будет удача,
После каждой посадки начинается взлёт.

Ты прошла через холод ночи и стон.
Пусть чёрные лебеди одни летят.
Заглуши в сердце похоронных звон
И на белых лебедей обрати взгляд.
Супруги поехали в Колорадо, как и планировали. Никаких огорчений на отдыхе не было и первая неделя пролетела незаметно. Активный отдых имеет много прелестей, в первую очередь, это проверка самого себя. С возрастом появляется мастерство и желание достичь большего, что ранее было не по силам.
Рук и ног при спуске с гор не ломает только тот, кто не катается. Вообще, любительские трассы по сложности далеки от экстремальных и даже от сложности спортивных спусков. Несчастья бывают, но это не закономерность, а именно случай, который не предсказать. Именно такой случай и произошёл с Сэмом. Когда он лихо скользил параллельно склону, внезапно сошла лавина.
В госпитале он умер на второй день не приходя в сознание, может даже он и не ощущал боли, когда его достали из-под снега. Сэм был условно жив потому, что сердце его продолжало биться. В госпитале ей сказали, что с такими травмами шансов нет, есть только несколько дней, которые они могут поддерживать сердцебиение и только. Содержание сна о черных лебедях перестало быть загадочным.
Барбара позвонила Джону Раймонду, другу и страховому агенту семьи в одном лице:
— Джони, у нас неприятности.
— Неприятности с тобой или Сэмом?
— С Сэмом, он умер.
— Прими мои соболезнования, а при каких обстоятельствах?
— Попал под сход лавины.
— Кошмар, он умер мгновенно?
— На второй день в госпитале.
— Вы остановились где обычно?
— Да.
— Прилечу вечером, я не далеко, у меня дела в Аризоне.
— Спасибо Джони
Вечером они встретились в холле отеля. Барбара держала себя в руках и сосредоточенно листала копии их страхового полиса. Она понимала не хуже своего друга, что от классификации несчастного случая будет зависеть размер причитающейся выплаты. Вторая проблема была в том, собирается ли она закрыть полис или продолжит, переоформив его с семейного типа на индивидуальный.
— Джони, что ты посоветуешь?
— Мне надо знать твои планы, будешь ли продавать свой бизнес и дом, останешься в Филадельфии или уедешь. Я должен знать, что написано в завещании Сэма и только после этого я смогу тебе дать конкретный совет.
— Завещания нет. Об остальном мне надо подумать. Ты надолго прилетел?
— До завершения всех твоих дел, я не тороплюсь.
— Ты заказал себе номер перед вылетом?
— Нет, в хорошем отеле всегда есть резервные номера.
— Остановись у меня, я поговорю с администратором. Правда в твоей спальне ванная комната будет без джакузи.
— Меня это устраивает, будет время спокойно обсудить детали.
— Прошедшую ночь я совсем не спала и твое присутствие меня поддержит.
Они пошли ужинать в ресторан при отеле, где и продолжили деловую часть беседы.
— Я сам оформлю все бумаги с госпиталем, спасателями и полицией, тебе только надо решить где провести захоронение
— На местном кладбище, Сэм любил этот город.
— Ты так далеко собираешься ездить на могилу?
— Я хочу уехать, может даже уехать из страны и забыть этот кошмар. Ты же занимаешься продажей недвижимости для пенсионеров, давай будем считать, что я решила рано выйти на пенсию. Думаю, банк Сэма назначит мне определённое содержание.
— Я об этом тоже позабочусь, а детям ты сообщила?
— Сын в Южной Африке, а дочка в Индонезии. Последний раз они присылали открытки по электронной почте к Рождеству, типовые открытки, даже без пары лишних слов. Они миссионеры и заботятся о душах чужих бедных людей и до богатых родителей им дела нет.
— Это укор и в мой адрес, я ведь своих родителей навещаю только когда по делам в Канзасе
— Закончишь здесь дела и поезжай навести, пол часа летного времени от Денвера.
— Да, в детях нуждаются только живые родители, они их всегда ждут, посещение могил это уже из астральных вибраций.
На следующий день Джон сделал копии погодных сводок по местному радио и телевидению, выписку из записей сейсмологов района и получил справки из мэрии и дорожной полиции, что никаких работ с применением тяжелой техники в районе трагедии не проводилось. В службе спасателей ему дали документ, что сход снега начинается в апреле, а сейчас март и, случай с Сэмом, не был предсказуем. Джон сделал снимки с места слома глыбы снега и у туристов скачал фотографии пейзажа до облома. Эти снимки он отдал на экспертизу местным специалистом на предмет причины неожиданного явления. Ученые проанализировали по слому напряжения в толще снега, перепады плотности по объёму и пришли к выводу, что виной была поздняя осень. Снег выпадал неравномерно и запас прочности этой конструкции невелик. Они сделали предупреждение о возможном сходе в другом месте и направили для бурения толщи опасных мест своих специалистов. Трассу по которой спускался Сэм закрыли. Джон кропотливо работал над этим вопросом, так как после выплаты по несчастному случаю головная страховая компания начнет собственное расследование и, вполне возможно, судебную тяжбу с поиском виновного, проморгавшего опасную ситуацию.
Компенсация по решению суда может значительно превышать страховую выплату за счет властей, которые должны бережно относиться к жизни людей. Туристы являются финансовой опорой их местного бюджета, дело не в Сэме, а в принципе. Любители горнолыжного отдыха покупают не только удовольствие, но и гарантии безопасности, а последние и не были соблюдены. Для Колорадо такой иск не в новость и дело обычно заканчивается выплатами еще на стадии расследования, выход в высокие судебные инстанции и трескотня в прессе нанесут урон, который надо будет восстанавливать годами. Основной доход приносят не лыжники, а матрасники, которые там проводят весь сезон обеспечивая доход барам, отелям и ресторанам. Они переберутся на другой курорт, благо их хватает, это времяпровождение не для бедных людей.
Похороны Сэма прошли в строгой скорбной обстановке, без рыданий и посыпания пеплом головы. Предав тело земле вдова улетела в тот же день в Филадельфию, а Джон задержался до принятия компанией решения о судебных делах. Адвокат был из местной гильдии и, до конца недели, они пришли с властями к компромиссу, который заключался в компенсации страховой выплаты и покрытию судебных расходов, куда вошло и вознаграждение адвоката. Кто-то из местных писак попытался сделать из несчастного случая самоубийство, мол директор банка имел проблемы с долгосрочными кредитами и таким образом его банк избегал скандала. Джон, по поручению Барбары, открыл иск против газеты и предоставил судье отчет о финансовом состоянии семьи за последние десять лет. Газета потеряла сто тысяч долларов за публикацию недостоверных данных, а журналист угодил на два месяца в тюрьму за клевету, так как заплатить штраф в три тысячи долларов, он не мог. Сорок процентов от ста тысяч Джон с адвокатом разделили поровну, как законный гонорар и на месте выплатили причитающиеся налоги, как с разового дохода. Дело о смерти Сэма Дуга было закрыто за неимением состава преступления.
Прошло два месяца, Джон три раза навещал Барбару в Филадельфии, она не заводила разговор о будущем, страховку не закрыла, а переоформила на новую до достижения семидесяти лет, если она её после достижения семидесяти лет продлит, то в семьдесят получит удвоенную сумму, которой хватит на безбедную жизнь до самого конца.
Сейчас на пенсию предлагают уходить в семьдесят два года, подразумевая, что человек еще проживет минимум пятнадцать лет. Прожить не работая еще половину того, что она прожила дело привлекательное. Капитал в два миллиона только кажется большим и то для бедных. Для среднего класса эта сумма на двадцать пять лет без пополнения счета, означает прижимистую жизнь.
В пожилые годы расходы сильно увеличиваются на медицину и на обслугу. Хороший уход в Америке стоит три-пять тысяч в месяц, а госпитализация обходится в туже сумму, но за день. Так что два миллиона в 75 лет хорошие деньги, а в 53 недостаточные. Помещать капитал в рост в таком возрасте, не имея других источников существования, рискованно. Цены и налоги имеют свойство только расти. Инфляционные процессы уменьшают покупательную способность всего на два-три процента, но это проценты геометрической прогрессии, а не арифметической. В любом случае,нужен сберегательный счёт, доход от которого сглаживает потери от инфляции. Нет такого сберегательного счёта, который постоянно перекрывает инфляцию, банки не работают себе в убыток. Инфляция и есть банковский механизм управления экономикой. Основная проблема в политиках, которые безграмотно пользуются этим механизмом.
Праздничные дни Джон всегда проводит дома в Бэю ла Баттри. Это рыболовецкая столица штата, без сияния неоновых огней, с протоками и каналами забитыми старыми судами. Основное достоинство города свежие морепродукты, закаты и низкая стоимость домов. Морские пляжи Алабамы не хуже, чем во Флориде. На самом деле это один большой пляж поделенный между южными штатами по всему побережью Мексиканского залива. Просто Флорида курорт мирового класса, а пляжи Алабамы для людей желающих отдохнуть, а не шикануть.
Джон имел достаточно денег на безбедную и интересную жизнь путешествуя по всей стране и по странам с мягким климатом и невысокой стоимостью жизни, где селил пенсионеров, сохранивших себе на золотые годы достаточно денег и здоровья. Они отнюдь не миллионеры, а низшая прослойка среднего класса. Прошу заметить, не скопивших денег, а сохранивших. Это принципиально разные стили жизни. Стимулом накопления является страх. Деньги сохраняются правильным расходованием и вложением, для этого требуется либо своя голова, либо голова консультанта.
Джон относил себя к этой прослойке и заранее купил дом в спокойном месте, где жизнь на старости лет ему будет по карману. Он не из тех, кто покупает пятисотый Мерседес каждые три года.
На День Труда выдалась хорошая погода, Джон собрался пройтись по центру города и поучаствовать в общем гулянии, а рыбаки умеют и любят хорошо проводить редкие свободные дни.
К дому подкатило такси из города Мобиле, это не весть как далеко, но местные на такси между городами не раскатывают, в каждой семье по три-четыре машины. Он вышел на крыльцо и увидел, как водитель открыл заднюю дверь из которой появилась Барбара.
— Приятный сюрприз Барбара, ты рисковала меня не застать, я собрался на гуляние.
— Ты забыл, что у меня есть ключи. Я бы тебе позвонила и ты прилетел мигом, разве не так?
— Так, а как же иначе. Ты с круиза по Карибам?
— Нет, давно у тебя не была, хочу отдохнуть и поговорить по делу.
Водитель достал её чемодан на колёсиках и застыл в ожидании оплаты. Джон с ним расплатился и пригласил зайти в дом на чашку кофе. Алабама не Новая Англия, здесь другие отношения между людьми. Водитель поблагодарил, взял чемодан и понес его в дом. Барбара прошла на кухню и стала хозяйничать. Где и что у него лежит она знала, так как привычки Джона никогда не меняются.
Она заварила кофе, сделала сэндвичи «рюбен» и суп « клэм чаудер».
Посидели с полчаса, поговорили о погоде, ценах и похвалили Барбару за вкусный ланч. Паоло, водитель такси, тепло попрощался и уехал. Джон пошел мыть посуду на кухню, а Барбара прошла в «свою» комнату, которую они всегда с Сэмом занимали проезжая отдохнуть в тихом месте на длинный выходной.
Поход на гулянье отменять не стали. Вместе со всеми танцевали « сквер» и «моррис», пили пиво и ближе к полуночи вернулись домой.
— Джонни, я полежу в джакузи, а ты посиди рядом и поговорим, можешь не волноваться, я на твоё внимание не претендую.
— Массаж пальчиков отменяется?
— Ни в коем случае, если бы ты держал салон и спа, то имел бы больше денег чем сейчас, а заодно и жену.
Между ними лет десять назад был легкий флирт, который временами то оживал, то затухал и Сэм над ними посмеивался, но не ревновал. Оба супруга позволяли себе мелкие развлечения, которые только укрепляли их взаимопонимание и привязанность. Каждая пара счастлива по своему.
— Джонни я хочу в Париж.
— На долго?
— Навсегда.
— С твоими привычками красиво жить, «навсегда» закончится через пять лет.
— А если я там начну выпуск нового журнала мод?
— Барбара, Париж не Филадельфия.
— А что, разве мой журнал был плохой, ты же его читал!
— Слушай, а сколько таких читателей, как я, есть в Париже?
— Так, а что же мне там тогда делать?
— Тебе и мне там нечего делать более недели, мы провинциалы.
— А я хочу жить во Франции!
— Это уже более реальное желание.
— У тебя же есть клиенты в Париже.
— Под Парижем, там есть небольшие общины американцев, но это около часа езды на поезде.
— Там красиво?
— Если тебе нравится средневековье 13-15 веков с узкими улочками, где проезжая часть выложена булыжником, дома с маленькими окнами и массивными дверями и многоязычная толпа туристов круглый год, то там можно жить и в хорошем ресторане обед будет не выше 18 долларов, но лучше готовить самому, эйфория от блюд из молотого мяса проходит быстро. Карнавалы и шествия в средневековых одеяниях хороши для туристов, а для жителей шум и толкотня на узких улицах, плюс армия карманников и жуликов.
— Но там ведь красиво.
— Как на картинах современных художников, работающих бригадным методом. Один пишет небо, другой дома, а третий людей, а на самом деле, ни один из них писать картины не умеет.
— В Латинскую Америку я не хочу, я хочу в Европе жить.
— Дорогая, во всех европейских странах товары из Индокитая, сервисное обслуживание делается нелегалами из Азии и Африки, там из французского только вино и дома старой постройки. И в этой американской колонии тебе придется провести остаток жизни, это очень сложно.
— Я могу путешествовать по Европе.
— По неделе на Вену, Прагу, Будапешт, неделя по Дунаю вполне достаточно, ну Италия потребует две недели, остальные города укладываются в три дня. А жить ты будешь там лет двадцать-тридцать.
— А что ты предлагаешь?
— Давай другую ногу, с этой я уже закончил.
— А потом кисти рук. Хорошо?
— Хорошо.
— Потом шейку и плечи.
— Обязательно, а ты за это время продумай концепцию жизни за границей. Что ты хочешь там иметь каждый день, а не на время путешествий. Сравни с тем, что ты имеешь в Америке и посчитай разницу в деньгах.
— Я это не могу сделать, я хочу уехать в другой мир.
— От себя ты никуда не уедешь. В Париже и в пригородах такие же проблемы, как в Филадельфии и Нью Йорке, там много нелегальных эмигрантов, много местной бедноты и не хватает социальных пособий. Визит к врачу не поправит здоровье, а подорвет из-за нервотрепки. Это сейчас тебе не нужен доктор, а потом станет нужен. Надо селиться в другом департаменте, подальше от столицы, но не далее двух часов езды на поезде. В маленьком городе нет такого давления на бюджет со стороны бедных слоев. Там ты можешь купить частную медицинскую страховку с приличными врачами и не знать, что такое очередь к врачу, когда от мигрени раскалывается голова. В маленьком городе нет крайне правых и крайне левых на том основании, что там нечего делить в казне. Абсолютное большинство людей живёт на свои сбережения и администрация городка к ним относится с уважением. Этого в Париже у тебя не будет, как и нет в Филадельфии.
— А в этом городе ты это имеешь?
— Как и любой другой работающий на себя, у нас практически нет муниципальной собственности и общественного бизнеса. Воровать нечего из казны, только налоги, за трату которых надо отчитываться.
— Так я там буду без дела и умру со скуки.
— Я как-то был в Гатлинбурге и бродил среди толпы туристов. Там мне попалось на глаза фотоателье, где туристы надевали одежды времён покорения Запада и фотографировались со старыми ружьями, пистолетами и шпагами. Женщины были в старинных платьях и шляпах, а мужчины все суровые и сильные. Цифровая фотография с принтером и интернет сервисом. Можно сделать такой салон и в старом европейском городе, инвестиции в оборудование минимальные, арендная плата за небольшое помещение не будет высокой, плюс налоговые льготы на первый год бизнеса. Ты прекрасный фотограф и редактор, можешь позже и историческим журналом на английском языке заняться. В каждом средневековом городе много мифов и легенд. При таком подходе у тебя не останется много свободного времени.
— А когда мы туда с тобой поедем?
— Как закончу массаж плеч, ты полежишь с полчасика, а потом закажешь билеты из Атланты на Париж.
— Ты так быстро хочешь от меня избавиться?
— Зачем оттягивать решение, поедем и посмотрим на месте.
— Надолго поедем?
— Ты навсегда, а я побуду с тобой, пока не оформим все бумаги и не купим дом.
— Ты меня там бросишь одну в пустом доме?
— Мы купим дом с привидениями.
— Как раз на Хэллоуин?
— И ты по Скайпу будешь мне ужасы показывать.
— Тяжело покидать страну.
— Есть другие предложения?
— Нет, я действительно хочу уехать во Францию.
— И избавиться от меня?
— Какой ты коварный, доставай меня из ванны и закутай в халат.
Через неделю они вышли из самолёта в аэропорту Шарль де Голль, сели на пригородный поезд и, через час с небольшим, после прилёта распаковывали свои вещи в квартире Джона на Rue de Tolbiac. Он купил её давно в тринадцатом округе, когда получал визу инвестора. Там все удобства, большая кухня и пять минут пешком до вокзала Аустерлиц не так далеко и до Лионского вокзала. С обоих вокзалов он добирался до интересующих его пригородов. Оба дня ушли на оформление документов в посольстве и агентстве по продаже домов. Виза для длительного проживания требует подтверждения дохода, сам факт покупки ещё не означает наличие средств достаточных для жизни.
— Джони, мы так ничего толком и не посмотрели в городе.
— Зато вкусно покушали и сделали основную массу дел. Приедем в Шартр, оформим покупку, откроем в местном банке счёт, получишь банковскую карточку и тогда можно думать как развлекаться. Учти только на одном пересчете валюты ты потеряешь три процента истраченной суммы, поэтому американскими карточками не пользуйся.
— Не будь мелочным.
— Барбара, только за один перевод счетов ты потеряла шестьдесят тысяч долларов, это четверть стоимости дома, который ты купила. Твой доход из Америки будет поступать в долларах, а твой расход во Франции в евро. Если ты видишь что-то за семь евро, то это означает десять долларов. Переезжая в Азию или Латинскую Америку, ты автоматически становишься богаче, а в Европу беднее. Такой же обед, что мы ели в Париже у латинос будет в десять раз дешевле и продукты свежее. Поживи тут лет пять, пользуйся теми деньгами, что мы перевели вчера, а остальные оставь в First City bank, кто знает, может этими деньгами придется помочь детям, когда у них мозги проветрятся и они вернутся, молодости свойственна романтика, но она проходит.
После окончания формальностей они приехали в Шартр и остановились в купленном доме.
— Зачем ты выбрал огромный дом, да ещё с гостевым бунгало.
— В бунгало будет бизнес.
— Какой еще бизнес?
— Наш общий, то, что мы с тобой сделали эти два дня, для моих клиентов будешь делать ты, сколько стоит такая работа ты знаешь, будешь устраивать людей в Шартр, в Шантийи и Провинс, имея здесь партнёра я сосредоточусь на Тайланде. Людей с пенсионными сбережениями меньше среднего много больше, чем выше среднего. В любом бизнесе главное оборот, а не стоимость разовой сделки. У тебя будут свои ключи от моей парижской квартиры, пользуйся ею на свое усмотрение, хозяину дома я об этом скажу. Тебя устраивает такой вариант?
— Меня устраивает то, что это предлагаешь ты, сейчас ты самый близкий мне человек, но дом великоват.
— Дорогой дом в цене растет быстрее, чем дешёвый. Но даже при одинаковом проценте роста с дешёвым, при продаже ты получишь много больше накрутки, сверх денег уплаченных при покупке. И следующий небольшой дом тебе обойдется в полцены из кармана, а сто пятьдесят тысяч у тебя будет свободных денег. Мы с тобой не королевских кровей и родовые поместья нам не нужны.
— А зачем мне здесь недорогой дом?
— Я не сказал, что здесь в Шартр, переедешь на юг Италии или на Кипр, ближе к теплому морю, туда, где зародилась наша цивилизация.
— Ты в это сам-то веришь?
— Уже двенадцать семей так пристроил.
— И на каждой сделке заработал?
— Не заработал, а зарабатываю, там мои дома и они мне платят арендную плату. В семьдесят лет покупать дом не выгодно. Обживись немного, пойдут твои клиенты и сама будешь их так пристраивать со мной на паях.
— Я же хотела отвлечься и всё забыть, а ты меня хочешь загрузить заботами до конца моих дней.
— При безделье конец дней приходит быстрее.
Шартр покорил Барбару стариной, зеленью, чистотой и тем, что тут протекала обычная французская жизнь без парижского глянца и гламура. Их встретила Лесли Эксриб, которая там жила более двадцати лет, вырастила двоих детей и ни разу не имела желания вернуться в Нью Йорк или переселиться в Париж.
— Друзья,-сказала Лесли,- это город душевного покоя, он полностью автономен от столицы в управлении и здесь живут настоящие европейцы, которые с одиннадцатого века не меняют уклад жизни. У нас нет опасных мест, как в Париже, наши парки чисты и уютны, город маленький и добраться от одного места до другого не трудно, ходить по нему приятно, а главный собор включён в список памятников ЮНЕСКО.
Действительно, Нотр-Дам де Шартр один из самых интригующих соборов католической веры, с мистическим лабиринтом, каменной лестницей в триста ступеней, по которым уже тысячу лет ходят паломники. Готическая конструкция со статуями и витражами производит неизгладимое впечатление на американцев, привыкших видеть исторические символы в виде конструкций небоскрёбов. Цветники, ажурные решетки и ворота, вензеля старых оград, потёртый ногами булыжник проезжей части, дома из настоящего камня всё это представители другого мира, другой культуры и разительно отличаются от американских улиц с красивыми домами-близнецами, хлипкой конструкции и дворами забитыми автомобилями. По Шартр можно ходить пешком и не беспокоиться о цене на бензин или стоимости автомобильной страховки. До Парижа можно добраться и на автобусе, но выбираться из этого рая в шумный и перенаселенный мегаполис, без особой надобности, никто не хочет, все дела можно решить через четверть часа ходьбы от дома.
Пока Лесли знакомила Барбару с центром города, Джон остановился поговорить с одним из своих знакомых, которого поселил сюда пять лет назад. Он был очень доволен жизнью и собрал дома хорошую коллекцию картин с видами города. Когда дамы к ним подошли, то он предложил перекусить в ресторане «На паперти» и послушать живой европейский джаз.
С делами Джон управился до конца недели, много мебели не покупали, только самое необходимое, а остальное будет кропотливо собираться на аукционах, у реставраторов и заказываться у местных мастеров.
В Шартр проходит ежегодно фестиваль искусства, где можно купить хорошие картины, скульптуры из бронзы и дерева. Барбара была довольна переездом. Новые знакомые, из числа соотечественников, тоже были рады прибытию редактора журнала « Жизнь и стиль», который они когда-то читали дома.
Уехал Джон рано утром, пока хозяйка дома спала. Он оставил на кухонном столе ключи от парижской квартиры и записку — “Прощай”.