— Мы не знали, что реакция пройдет. По нашим расчетам, компоненты уничтожают клетки вируса в течение двух часов. Тем не менее, вы подверглись удару ядов. А это значит, препарат не до конца уничтожил элементы, введенные в вашу кровь, а заблокировал их развитие. Хотя этого не должно было быть априори.

— Что это значит? – спросил Антон.

— А это значит, — доктор приблизился ко мне,  — что этот молодой человек пока имеет два гена: человеческий и сетский. И о полном излечении пока рано говорить. Нужно провести необходимые исследования, чтобы выяснить причину такого сбоя.

— Что-то мне дурно, — я присел на кушетку.

В этот момент в глубине комнаты запищал маленький приборчик. Врачи и Антон обернулись на его звук. Затем снова, как по команде, обернулись на меня.

— У вас, молодой человек, радиационный фон зашкаливает!

— Что?

— У вас сильная доза облучения.

— Сигаретку бы. – Что-то мне тоскливо.

— Рада, раствор!

— Сейчас.

Антон стоял и смотрел на меня. Я на него. Пока доктора бегали вокруг нас и пытались вколоть очередную дрянь мне и ему, мы молча смотрели друг на друга. Тут я откуда-то из глубины мозга услышал его голос.

— Ну и куда ты залез на этот раз?

— Иди в зад, — подумалось мне.

— Идти далеко. Где ты так облучился? Ты что, пока спал, в Чернобыль слетал по-быстрому?

— Какой Чернобыль? – я даже не понимал, что мы общаемся на уровне телепатии.

— Тогда в чем дело?

— Ай, бля! – вскрикнул я, когда девушка-медсестра вколола мне в руку очень болючую фигню.