— Сам Сет? – Рада удивленно вскинула брови, затем чуть отшатнулась. – Виктор, что с тобой происходит?

— Да, — я посмотрел на свои руки. Они становились прозрачными. – Блин, ну только не сейчас. Вспышка. Лес. Я представляю, как это выглядело со стороны, и как это ошарашило Раду.

— Ну что, герой-любовник? – раздался позади меня голос Таурона, — Нацеловался?

— Нафига перед ней-то? – я обернулся. Таурон сидел на пенечке и что-то жевал.

— А ты затянул сильно, — пожал плечами он. – Я же говорил, что времени мало.

— И что она обо мне подумает? – фыркнул я. – Мало времени. Ты даже не подумал о том, что сейчас зима и холодильник на улице не меньше двадцати.

— На тебе сехметские шмотки. Не замерзнешь. Теперь насчет твоей пассии. Ничего не подумает, — констатировал Таурон, — Подумаешь – переместился. У нас каждый дурак так умеет.

— А у сехметов не каждый.

— А она и не сехмет, если что. Забыл что ли?

— Тем не менее, она там живет. Тебе вообще надо по морде съездить за самодеятельность.

— Пупок развяжется, — усмехнулся Таурон, поднимаясь с пенька. – Пошли, давай, к пиявкам, а то еще и там не успеем, вообще весело будет. Особенно мне.

Мы двинулись по тропинке вверх. Буквально через пару минут я узнал эту местность. Когда мне было лет одиннадцать — двенадцать, мы с пацанами тут в войнушку играли, шалаши строили и свинец плавили. Было весело. Недалече стояла церковь, которую, какого-то черта, начали строить на расстоянии от города. Мы туда бегали кирпич воровать для «домны» нашей «свинцеплавильни». У меня дома, потом, килограммов двадцать, наверное, было свинцовых брусков, которые мы наплавили. Столько же у моих друзей.