Кириллу вдруг стало жалко бабушку, вынужденную отдавать последнее внуку обалдую, не сумевшему войти во взрослую жизнь достойно.

– А чего дед с вами не ходит? Ведро – то тяжелое, – ожила Аня.

– Так он больной совсем, ноги не ходят. Вот в саду мне яблочек наберет и ждет на лавочке, когда я домой ворочусь. Так – то он у меня хороший, только выпить любит. Но смирный, не то, что некоторые. Ой, вон туда сворачивай, сынок, первые синие ворота, мои, – спохватилась бабулька.

Кирилл заехал на улицу. Покосившиеся, утопающие в зелени дома за щербатыми заборами, проржавелый, списанный еще в советские времена, колхозный трактор, сохранившийся до наших времен раритет – колодец журавль… Обычная российская деревенька, со своей выпирающей нищетой и вычурной красотой.

– Что – то деда – то и не видать. Как с утра куды – то ушел, так и пропал совсем. Видать к Ваське – хмырю, покамест я спала, в гости на стаканчик наведался, да там и уснул.

Лавочка перед почти провалившимся в землю домом, была пуста. Как и пуста вся деревенская улица. Мимо машины не пробежало ни одной курицы, не пронеслось на велосипеде ни одного мальчишки, и не залаяло ни одной собаки.