–Стручковый! – вампир развёл руками, – в Испании тогда так лечили.

            Уточнять когда это «тогда» было я уже благоразумно не стала и прикинулась понимающей. С профессионально-гордым видом я нарочито снисходительно заметила:

–Мы не в Испании. Делали ли вам операции? Есть ли хронические… хотя, знаете, неважно.

            Действительно, какое имеет значение наличие операций и хронических заболеваний? Я совершенно точно сошла с ума, или он совершенно точно сошёл с ума. Или мы оба. Или я всё-таки реально буду лечить зубы вампиру.

***

            Говорят, что профессионализм не пропьёшь. Я не знаю, я не проверяла. Но если в первые мгновения и до самых первых моих манипуляций у меня от самого осознания происходящего тряслись руки, то сейчас, стоило взять инструменты, выстроить свет и надеть перчатки, как всякая дрожь ушла.

            Бояться я буду позже. Сейчас мне надо исцелить эту божью (божью ли?) тварь.

–Рот открываем! – сурово велела я и вампир снова проявил себя существом покладистым.

            В течение всего действа, от которого дёргались люди, вампир хранил покорное безмолвие и лежал с закрытыми глазами и открытым ртом. Мне и оставалось только лечить, словно на манекене тренировочном! ­– и просить порою:

–Сплюньте.

            А так…всю очистку зуба от налёта, бормашину с её визгом, от которого у людей происходил стремительный обморок или потеря реальности, удаление нависающих краёв эмали (неприятно, но быстро) и даже пломбирование вампир вынес с такой стойкостью, что я даже восхитилась.