Филарет тяжело вздохнул, идя по больничным коридорам. Зря только время потерял. У Коллин, по его мнению, явно плохой вкус. К тому же это обыкновенная девчонка. Ради нее…. А, впрочем,не все ли равно? Может, Кэтрин ещё сможет изменить это первое мнение о себе. Всё же подсказки ей дали. Дальше пусть сама. Сможет хотя бы намёк найти — хорошо. Не сможет — больно надо. Что ему вообще о них известно? Ничего. Конечно, об Кэмпбелл трещали везде и всюду, так что тут ещё можно что-то сказать, но не об Эштон.
«Тяжёлое детство и предначертанная райская судьба. Другие глотки готовы были бы грызть всем, кто стоит на пути, чтобы подобные участь получить, а она….», — Алесан лишь покачал головой. Они не были знакомы, но для юноши вся эта особа, покорившая всё возможное — слишком восхваленая эгоистка. Это всё было ей не нужно, но вряд ли кто-то слушал. Кажется, её мать погибла от клинка собственной дочери. Высшая ступень благодарности, не правда ли? В конечном счёте отбилась ведь совсем от рук других Мирко. Решила жить человеческой жизнью? Ладно, хватит ему уже думать о ней, хотя далеко не фанат той, что теперь будет гнить в земле, да представляет лишь тень самой себя. Нужно просто найти и убить, что явно будет непросто, но они справятся.
— Адрес этой девчонки, — напомнил сам себе Филарет. Собственно это ему и нужно, чтобы окончательно закончить здесь и уйти. К девушке ведь вряд ли кто-то ещё проявит интерес, а запах Милун совсем свежий, а значит — не вернётся. Можно было привлечь к себе внимание какой-то медсестры, чтобы узнать, где же заветный кабинет врача. Всё же не будет же Алесан пытаться убедить его, что ему срочно нужен дом его пациентки. Юноша поступит умнее — просто дождется пока тот выйдет и просмотрит карточки больных. Может, повезёт и нужная будет на самом видном месте — стоит протянуть руку и вся информация в его руках. Как раз дверь одного из кабинетов открылась. Показался врач, что как раз пошел в сторону, откуда только что Филарет и ушёл.
Я писательница.
