Сержант Фольке воспользовалась моментом и ударила своим тяжелым сапогом по коленной чашечке заключенного – по его болевой точке.

— Тварь! – завопил Гуннар, — Гори во всех адах!

Фольке поднялась по лестнице, не обращая внимания на Гуннара, который катался по камере в конвульсиях.

— Друг, приложи вот к ушибу, пока не растаяло, — за стеной, из соседней камеры появилось две руки.

— Снег? Откуда?

— У меня тут окошко небольшое, на котором снег оседает. Там снегопад. Вот я и соскреб тебе немного.

— Спасибо. Как звать тебя?

— Купер.

— За что сидишь, Купер?

— За дезертирство и хищение провианта. А ты?

— За убийство королевского поверенного, чтоб его. Через два дня меня вздернут.

— Что ж мне жаль.

— А мне нет. Меня сейчас больше интересует, на кой хрен комендант сюда ребенка притащил. Детям здесь точно не место.

— Я сам точно не знаю, но слышал от других заключенных, которые подслушали охрану, мол те говорили, что у девчонки есть какой-то особый дар, и по велению короля ее перевезли сюда, подальше от материка, чтобы скрыть ее существование от всего остального мира.

— Мда, не везет же дитю. Эти ублюдки голубой просто одержимы манией тотального контроля и ради этого готовы на все. Зачем она им понадобилась?

— Они, кажется, готовятся к войне.

— К войне? Хех. Вот только, как им в этой бойне может пригодиться девочка?

Артбатарея

Командующий артбатареей крепости „Милость” полковник Рубенс, уже собрался отправиться спать, как из столицы по пневмотрубе пришло донесение, отмеченное печатью короля Бранимира III Мурийского. Открыв и прочитав его, полковник широко раскрыл глаза и присел на первый попавшийся стул. Некоторое время он сидел не двигаясь, пытаясь проанализировать прочитанное и то, как он сообщит об этом своим сослуживцам.