-Иди же, Филип! Со мной все хорошо! Я спущусь через пол часика… Что, это долго?
Филип пожал плечами.
-Ради Бога! Хотя, выглядеть лучше, чем ты сейчас, трудно.
Лиза, уже ступившая на лестницу, обернулась и улыбнулась, кажется, теперь совершенно искренне.
-Странно, Филип! Так странно!
-Что именно?
-Мы познакомились с тобой всего пару часов назад, а общаемся так, будто… между нами близость друзей или…
-Или что?
Она подняла брови и промолчала.
-…или больше, чем друзей? – Филип взялся за ручку двери. – Но ты не сказала мне ни одного лишнего слова, ты не выдала ничего такого, о чем говорят только самым близким людям. Да, ты была откровенна, но… уж больно сегодня странный выдался вечер, ты права! Надеюсь лишь, что эта вынужденная близость не огорчает тебя.
-Не огорчает, Филип! – заявила Лиза твердо. – Ты мне нравишься. Просто нравишься, как человек. Я ощущаю доверие к тебе и рада этому. У меня мало друзей в этой стране. В деревне есть знакомые, но они просто улыбаются при встрече, и меня не трогает, увижу я их еще или нет… Очень тяжело, когда тебе приходится переваривать твою жизнь в одиночестве. Когда тебе не с кем посоветоваться, не от кого услышать слова поддержки, утешения, да просто совет. И не спрашивай о Рейди! Конечно же, он – моя поддержка, мой свет, мои силы и моя радость! Но он – единственный, и когда его нет рядом, меня даже пнуть некому, что бы я вышла из оцепенения и взялась за свои дела, вышла на улицу, в конце концов. В итоге, я выхожу и торчу у моря по нескольку часов. Я могу напечь печенья и уписывать его целый день или уснуть в саду. Но мне некого угостить этим печеньем, не с кем обсудить красоту прибоя, не с кем плестись приятно уставшей под руку домой, где на окне горит лампа и ждет горячий чай…