Саманта с силой затушила окурок в пепельнице.
-И вот что я вам еще скажу – если ты, дурачок, полез к Лизе, Филип, если она легла с тобой в постель… От обиды или не устояла перед твоим бесспорным обаянием молодости – не важно! Но я вам клянусь – Рейди бы этого так не оставил! Никогда! Да, он мог бы сделать вид, что простил, что это не так важно по сравнению с Лизой, которую он никак не может потерять. Но позже Рейди напомнил бы о себе, об оскорблении, которое ему нанесли, о боли, которую ему причинили предательством, коего он прощать не привык. Так что… все может быть – Рейди вполне мог вернуться к Лизе и убить ее. Даже зная, что сердце его этого не выдержит… Так-то. А про себя я вам уже сказала – я была здесь! Всю ночь! И никто ничего против меня не найдет!
Лесли поглядел Филипу в лицо, и ему стало страшно – казалось, Филип прибьет сейчас Саманту. Но только не из-за того, что та врет или не врет. О, нет! Своими словами она еще глубже разбередила рану, которую он сам себе нанес, мучая себя мыслью о том, что, получается, сам виноват в смерти Лизы, если ее убил Рейди. Виноват тем, что не сдержался, не вынес ее притяжения, сорвался и уничтожил всех – Лизу, Рейди и себя…
Как в замедленном кино Филип повернулся к Саманте так, что мозг Лесли пулей прошило – быть беде!
И тут завизжала Саманта. Дико. Панически. Как не визжат слабонервные дамочки при виде мыши. Гораздо хуже!