Прозвучи этот монолог, произнесенный глубоким, дрожащим скорбью и печальным восхищением голосом Лесли в театре, зал бы уже разразился аплодисментами. Но лишь двое зрителей в маленькой комнате отеля с низким потолком, полутемной, задушенной дымом выкуренных сигарет, сидели молча, будто, оцепенев. Но может быть, вся комната являлась сценой, а эти двое – актерами, чьи реплики еще впереди?..
А Лесли поставил пустой стакан, оперся руками о столик и опустил голову.
-Вот только интересно мне, узнаем ли мы, когда-нибудь правду о том, кто же убил Лизу Эйприл…
Ужасающий грохот разбитого стекла в клочья разнес вибрирующую тишину – Филип со всего своего чувства, боли, повисших в комнате, как дым от сигарет, тошнотворного ощущения обмана или невозможной ошибки, готовой спутать все, швырнул свой стакан прямо в окно.
-Аплодисменты, Лесли!.. Только к чему этот спектакль??? Ты, конечно, можешь думать, что захочешь, можешь красоваться, сколько влезет, но только, давай, ты будешь делать это в другом месте и в иной пьесе! Одну мы уже сыграли, будь она неладна! И будь неладен Рейди Торн, даже на том свете, но только из-за него, из-за его трусости все случилось! А вот она, — Филип ткнул пальцем в Саманту, — теперь сидит перед нами и лжет нам в глаза, пудрит мозги, лишь бы отвести подозрение от себя!!! Да с какой стати Рейди убивать Лизу??? Он любил ее больше жизни!.. Я… я видел его глаза тогда, когда… Словом, не мог он убить ее! НЕ МОГ!!! Никогда! Слышите? НИКОГДА!!!