Она покачнулась, теряя сознание, и Филип подхватил ее на руки.
-Лиза, Господи… Лиза, я… люблю тебя! Ты все для меня, Лиза! Помни это, я прошу тебя! Позови меня… Ты только позови меня!!!..
Рейди Торн стоял в двух шагах от двери на кухню и слышал почти все, что выкрикивал Филип. И смысл всего сказанного молодым актером сдавливал его сердце все сильнее и сильнее, точно, раскаленными тисками, вызывая страшную боль, лишая дыхания.
-Лиза… Лиза… — шептал он, как заклинание, ожидая лишь только голоса ее, ее ответа на слова Дюррента о любви.
Но Лиза молчала. Она соглашалась? Соглашалась… Нет же, НЕТ!!! Так не может быть! Его Лиза, проспавшая всю ночь, вернее, ее остаток в его объятиях… Его Лиза плакавшая от страха потерять его, от любви к нему, которой только и жила… Она молчала, и Рейди Торн не знал, что она потеряла сознание от всего, что наговорил Филип, а он целовал ее заплаканное лицо, ее закрытые глаза и шептал что-то, чего уже и сам не понимал. И Рейди отступил. Он попятился от кухни, развернулся, дошел до гостиной и, заглянув туда машинально, увидел куклу, подаренную накануне Лизе. Великолепная кукла лежала на диване, и ее темные, совсем, как у Лизы, локоны рассыпались по подушке. Как у Лизы…
…Нехотя, будто кто-то сильный, гораздо сильнее его, из тех, с кем не поспоришь, тащил его за шкирку, Филип вышел из дома, подождал, когда в машину усядется Лесли, оглянулся на дверь и сел за руль. Через минуту автомобиль Филипа покинул «Бузину». Необъяснимая тяжесть давила на сердце Филипа так ощутимо, будто на грудь упал здоровенный валун, и он медленно вел машину от ворот, слушая, как шуршит под шинами гравий…