— Прости, прости, малышка.

Сделав пару глотков и прочистив горло, я немного успокаиваюсь.

— Зачем ты так?

— Прости, — он гладит меня по голове и взгляд его идёт в такой контраст с тем, что он творил со мной минуту назад. — Прости, ты молодец. Ты такая молодец. Мне было очень хорошо.

После этого я даже почти прощаю его. Но продолжаю плакать.

— Больше не пытайся сделать это… Я не хочу. Очень больно, я ТЕБЯ БРОШУ, БЛИН, Я УЙДУ И БОЛЬШЕ НЕ ВЕРНУСЬ НИКОГДА!!!

— Извини, извини. Больше не буду, — каким мягким стал его голос теперь; будто вторая личность вырвалась из него за минуту до его оргазма, а теперь он ловко придушил её и снова стал приятным плохим парнем. — Прости. Полежи немного. Успокойся.

Серёжа уходит. А я остаюсь один на один со своим насильником. Хотя, насильником можно было назвать теперь не только его.

— Уходи… — говорю ему я. — Уходи и верни мне моего Тошу.

— Он не сможет защитить тебя. Никто не сможет.

— Мне просто нужно забыть это. Верни мне Тошу, сраный вандал моего разума!

Мне просто нужно было забыть этого гандона, которого я больше никогда не увижу. Это было, и то, что случилось сейчас, некоторые расценили бы, как более вопиющий акт неуважения к себе. Подобная рефлексия не имеет никакого толку – я это понимаю.

Начинаю понемногу приходить в себя. Насильник не унимается.

— Бла-бла-бла, шлюха, бла!

Блять, опять жрать противозачаточные. Какого дьявола я, вообще, позволила войти им в себя без презерватива? Мало ли каких тварей они имели на своём веку?!