Мистер Эдмундсон в это время уже был на полпути к своей лаборатории, несмотря на сказанные слова в адрес «Поросля» проделывал он свой путь шажок за шажком, не суетясь и не заботясь о событиях будущего, так как привык думать:

 — «В спокойствии главная сила человека, непреклонного человека с сильным духом, не сломают ни внешние обстоятельства, ни общество, ни принуждение супротив воли и это непреложно как дважды два.»

Это и еще та аналогия, которую он провел, приводя в пример Рэма давеча размышляя в своей голове над значением силы воли в современном, пост апокалиптическом мире и роли данного конкретного юнца занимало определенное место.

Сам того не замечая он прошел нужный ему поворот, но вернувшись в реальный мир быстро исправил положение и вошел в свой личный кабинет. На этот раз он решил не заходить в хранилище, а просто уселся в старое кожаное кресло в полутора метрах от тончайшего как лист бумаги экрана, что сливаясь со стеной, едва выделяется среди общего фона.

Фокус Эдмундовского внимания при включении монитора был установлен на Салливана. Как обычно он заранее приготовил микрофон и хорошую гарнитуру для улавливания даже самых низких частот. Цель, которая преследовалась за этим, включала в себя не токмо исследования над поведением существ, чье подсознание было помещено в искусственную среду, но и выявление мотивов, скрывающихся за ним.

—  «Итак, старый друг, покажи нам, что ты скрываешь так долго, твое сердце до краев заполнено болью, выплесни ее наружу» —  Из монитора стал местами просачиваться свет, чистого девственно-белого цвета, как утренний снег в канун сочельника. Еще мгновение и уже мистер Эдмундсон стал заложником своего же эксперимента, как наблюдатель, мягко устроившийся в любимом креслице: