— Хорошо, что рано поднялась. Ты ехай сегодня к себе. Там на днях начнется суматоха. Без тебя не решится. Тут от тебя только помеха будет. Не должно кому не положено быть тут. С Кириллом Андрей останется. А ты ехай. Вот сразу после завтрака и ехай! – в голосе бабы Ули было столько непререкаемой жесткости, что Алена не решилась возразить.
— Нынче Луна как надо встает. А ты ехай, хоть и давно сама не садилась за руль, доберешься легко.
Алену приводила в ужас сама мысль, что придется оставить сына в этой Тьмутаракани. Недели на три точно. Правда рядом с ним будет Андрей, но связь-то практически отсутствует. Почему она беспрекословно согласилась с бабой Улей. Время связи они оговорили. На обратном пути ее обуревали самые разные мысли и чувства. Пару раз Алена впадала почти в паническое состояние и готова была повернуть назад, забрать сына. Как только накатывала подобная мысль, какая-то сила заставляла ее прибавлять газ.
***
Настала ночь. Первая ночь ущербной луны. Андрей лежал на сеновале, закинув руки за голову и глядя как медленно поднимается огромный диск луны. Ее бледный свет посеребрил цветущие кроны. Кирилл чувствовал себя весь день хорошо, правда был немного заторможен, после отваров бабы Ули. Андрей даже не заметил, как она вышла в сад, ведя на веревке молодого черного козла. Накрепко привязала животное к колу, вбитому в землю и стала очерчивать большой круг, при этом шепча что-то себе под нос. После этого она привела Кирилла, заботливо усадила его прямо на землю, так чтобы мальчик мог постоянно оставаться в поле зрения. В прочерченную бороздку насыпала что-то белое, то ли мел, то ли соль. Из кармана передника пожилая женщина вынула нож, его лезвие сверкнуло в свете луны, и положила его на вышитый ручник. Протянула руки перед собой и нараспев стала читать какой-то заговор. Как ни прислушивался Андрей, не смог разобрать ни слова, как и то, на каком языке говорила баба Уля. Откуда-то со стороны холмов послышался приглушенный собачий лай. Странные шорохи начали раздаваться то здесь, то там, и, на освещенную луной полянку со всех сторон стали выходить и рассаживаться на расстоянии метров трех от белого круга собаки. Откуда могло взяться такое количество псов в деревеньке не более двадцати жилых домов?! Собак было много, пятьдесят-сто — посчитать было невозможно. Псы, большие маленькие, беспородные бродячие дворняги и вполне домашние, и даже породистые, постоянно перемещались, Андрей хмыкнул, подумав, что как на представлении. И «представление» не замедлило себя ждать. Речитатив заговора становился все громче. Казалось, что низкий голос заполнил собой все пространство. Собаки уселись, все внимание устремив на женщину в центре круга, и замерли. Еще пара минут и блеснул занесенный нож. Одним сильным и точным движением было перерезано горло козла. Собаки не шелохнулись. Отделив от убитого животного кусок плоти баба Уля кинула его одной из собак. Большой серый пес поймал его налету и пошел прочь. Причем больше ни одна из собак не шелохнулась и даже не посмотрела в его сторону. Полетел следующий кусок, и следующий, и следующий… Кирилл начал заваливаться на бок, было видно, что у него подергиваются то руки, то ноги. Баба Уля продолжала свою работу, продолжая нараспев читать непонятный заговор. Каждый пес, получив свою долю спешил убраться восвояси. Наконец, были раскиданы все куски и последние псы скрылись в темноте ночи. Баба Уля сбрызнула место на земле, куда пролилась кровь, из склянки, которую вынула из кармана. Буквально через минуту пятно крови задымилось и по нему прошла волна слабого пламени, как будто подожгли тополиный пух. Кирилл лежал на земле, подсунув сложенные ладошки под щеку и спал. Не поворачивая головы в сторону Андрея, баба Уля окликнула его:
