Но граф не паниковал. Он знал, что Симона входит в азарт. Видел, как в её холодных и почти всегда опущенных глазах, блестят нехорошие огоньки…

            Она не сразу заметила свою ошибку. Увлекшись нападением, пропустила то мгновение, когда слон Гедеона проскользнул меж её фигур к другим, понемногу перетянутым к краю,  и последовало:

–Шах и мат.

            Симона замерла. Она смотрела на доску, где, как ей казалось, уже выигрывала, но…

–Как? – тихо спросила Симона, и снова вид её стал растерянным и покорным. – Я же почти выиграла!

–Ты увлеклась атакой, – Гедеон указал ей на несколько позиций чёрных фигур, – забыла задачу своих защитников. Король прежде всего!

            Симона убрала руки от доски на колени и спросила, взглянув на своего единственного в этом мире друга и защитника:

–Что же угодно от меня королю?

–Имя принца Ровена тебе о чём-нибудь говорит? – граф Гедеон не стал теперь уже увиливать и завёл разговор, который был ему самому неприятен.

–Мой брат хочет, чтобы я вышла за него замуж?

            Симона знала, что однажды про неё вспомнят и разменяют: либо брак, либо монастырь. Нельзя долго быть в тени двора, даже в самые могучие закоулки однажды проникнет солнце.

–Всё готово, нужно твоё согласие…

–Формальность! – вскинулась Симона. – Полагаю, его послы уже в пути?

            Гедеон не ответил. Вместо слов он принялся составлять в прежние позиции фигурки, и это было лучшим ответом.