О том, что на этот счёт думала сама Арахна – всем было плевать. Да и едва ли она думала что-то стоящее. Сломавшись, она просто покорялась. Ввели в совет? Хорошо. Надо лить кровь? Хорошо. Надо судить, поскольку Секция закона исчезла, и теперь её Коллегии заменяет один Трибунал? Да не вопрос.

            Её можно было бы быть даже довольным – она трудилась упорно, усердно, и, лишившись дома, жила даже в кабинете своего Трибунала, здесь же спала и ела, выбираясь на совещания и на редкие прогулки. Только вот стала Арахна больше спать, и…пить.

            Алкоголь вреден любым палачам, поскольку лишает их руки твёрдости, а значит, профессионализма. Но Арахна теперь почти не казнила сама, а значит, не беспокоилась. Но некоторые, как, например, Персиваль, видели в этом тихом безумстве во сне и выпивке – угрозу.

            Персиваль не застал Арахну в самый расцвет её силы, жизни и радости. Когда они познакомились, у Арахны уже началась чернота пути, а Персиваль уже был ненавистным ей дознавателем и полуврагом-полудругом для ставшего Арахне важным Мальта. Переворот, ночь бойни и последовавшие события заставили её, Персиваля и Мальта работать в месте, в одном Трибунале, но на разных должностях – Персиваль был кем-то вроде заместителя обоих, но при этом оставался собой, то есть, понимая, что Мальту недолго осталось милостей от короля (да будут дни его долги!), он окружал сетью заботы Арахну, надеясь сделать её своей марионеткой, и через неё влиять на события Маары.