Мятые штаны перенесли мужчину люмпеновского вида в скопище бренных творений рук человеческих. Сократ, окажись он там, непременно воскликнул бы, что вещей, без которых он может обойтись, стало много больше.

         Рукава пуховика двигались средь полок с товарами. Очки и нос упирались в упаковки продуктов. Казалось, что человек обнюхивает каждую пачку, банку и бутылку, что тот крот на вашей даче.

         Зоркие глазёнки торчали над кассой. Они давно ввалились в рыхлую пучину щёк их обладательницы но, ни на миг не переставали следить за манипуляциями подозрительного субъекта.

         В тот момент, когда неловкие пальцы мужчины держали кое-как бутылку подсолнечного масла, а нос и очки усердно изучали – обнюхивали этикетку, к нему приблизилась женщина, не утратившая красоты форм и нежности взгляда. Так выглядела бы Андромеда в возрасте бабы-ягодки. «Если в салат, то лучше оливковое», – благодушно посоветовала дама в длинном пуховике так же из Поднебесной, только женского покроя. Владелец неловких пальцев и толстых очков  вздрогнул, едва не выронив бутылку из рук.

         – Спасибо, благодарю Вас, – ответствовал он совсем ещё молодым голосом. – Жена такое любит. Вы не беспокойтесь, я справлюсь.

         Андромеда в бирюзовом пуховике, как никто иной подходила в пару этому скромному, вежливому, но, как видно, заброшенному мужу. Однако Купидон, бросив свои лук и стрелы, сейчас объедался просроками и развакуумом, а потому ни сию минуту, ни назавтра он не сможет скреплять ни чьих сердец, пусть даже они бьются в одном ритме под синтетический шелест верхних одежд.