Плюмбум! Так прозвали в коллективе эту пухлую, очень пухлую особу женской части рода человеческого.
         – Сейчас иду я, тётя Валя! – бросила через плечо Сашкина собеседница, мотнув головкой, отчего короткие её кудряшки запрыгали черными змейками.
         – Я те дам «тётя Валя»! – тявкнул кассовый цербер. – Мне и сорока нету, поняла!

         Все девчата в магазине знали, что Плюмбум, или тётя Валя, давно перешагнула полувековой рубеж в летах и стокилограммовый на весах. Нет, на свинец как на химический элемент, она ни как не походила внешне, но самоё звучание слова «плюмбум» ярко характеризовало её наружность, точно подчёркивало производимые ею звуки. Словом, не в бровь, а в глаз.

         Круглый мял в руке спортивную шапочку и, медленно отогреваясь, созерцал «рабочую» атмосферу.

         В холле появился длинный китайский пуховик, набитый шерстью молодого Синтепона. Внутри этого одеяния ёжился и дрожал худосочный подслеповатый мужчина в очках с толстенными линзами.

         – Смотр-ри, сейчас что-то будет, – загадочно прошептала Катюха, наклоняясь над Сашкой, и добавила: – А я побегу – надо работать.

         Подружка Круглого скользнула, как ящерица, по кафельному полу в сторону склада, изящно лавируя среди беспризорных тележек с грудами продуктов. На встречу к ней приближался толстенький грузчик с узкими маслеными глазками и слащавой улыбкой. Он ущипнул кудряшку в красной жилетке за бок – раздался негодующий крик. Сашка отчетливо слышал звонкий всплеск смачной пощёчины и выдох: «Ого!». Круглый сжал в кулаке шапку, скрипнул зубами, а потом подумал: «Ну и девка. Огонь!».
         
         Только что вошедший мужчина в очках проковылял мимо кассы и еле заметно кивнул онемевшему как-то сразу Плюмбуму. Та сидела в сером цвете лица, как лежалая мука второго сорта.