Мужчинка  средних  лет,  ждал  пака всем кому нужно  выйти уйдут,   его смуглое,  щекастое лицо  улыбалось  небольшому контингенту, что   остался на пароме.    Две молодых  девушек  с собачкой типа гончий,  тремя женщинами,  прошедшие тяжелые времена и молодым человек  в комбинезоне  несший топор и какую  то  неправильную   рогатку,  не буду томить,  что  тем человеком был я.    Борт  начал  подыматься,  пароход начел  идти.  Волны все так же бились  об  карму,  ветер все так же дул  в лицо,  лес,  сосновый,  молодой  шурша с крутого берега, нес свою  мелодию,  которую  я слушал.  А люди тихо  шептались о маленькой  гончей,  что  слегка подпевала всей этой   симфонии реки.   

 Ну вот мы заходим в залив,  виднеется знакомая конечная деревня.  Мужчинка слегка смеясь  прощается с девчонками  в черных  узких  джинсах  и слегка открытыми блузками,  прикрытые  джинсовой курткой. Борт открывается до конца,  мужчина берет  веревки, что-то  готовит  цеплять,  я выхожу.  Я знаю,  что  паром останется   тут  до  вечера,  и только тогда пойдет возвращать  садовников  и девчонок,   что  приехали  сюда, домой.

Деревня,  старая,  лесная, жила своим чередом.  Небольшой залив с гаражными настройками,  неустроенный пляж на котором резвятся дети и дома,  старые,  слегка потрепанные встречали нас. Небольшой пригорок, по которой шла деревня, нес все те же дома,  еще советского  строительства,  машины,  тоже прямиком от туда  и   людей,   молодых  и старых.  Лица  веселые,  грустные,  уставшие.  Шли по  главной дороги,  разговаривая о текущем,  прошедшим и   будущем.  Немногие  смотрели на меня,  кто  то смеялся,  где та бабы  работали в огородах,  мужики возле одного из домов, чинили  старый трактор,  разбирая мотор и что   крутя в нем. Деревня жила,   не так что бы хорошо,  но  неплоха.