Асфер шатается, когда идёт по коридору. Её шаг нетвёрд, словно она золотистой медовухи перепила, но Асфер абсолютно трезва, хотя в голове её туман. Она и соображает о происходящем, и совершенно сбита с толку, в голове не может никак уложить: какая Стихия, какие боги могут желать подобного?

            Если боги, если покровители и силы милостивы, если покровительствуют и защищают, зачем терзают они? Ведь не терзает пастух своих овец, напротив, заботится о них, всячески оберегает…

            А боги, силы, покровители, алтари – зачем они так жестоки? А может быть лгут жрецы, и ни разу все эти силы не добродетельны и не милосердны, а кровавы и жестоки? Ведь сказано было – Асфер даже где-то читала в юности – созданы люди по образу высшей силы, а значит, перенимают их черты?

            Тогда силы эти насмешливы и подлы точно также!

            Асфер знает, что её мысли мрачны и греховны, но ей наплевать, она толкает онемевшей рукой дверцу и входит в комнату, которую делит с сыном, а вскоре должна разделить со своим горем.

***

            Он спит. Его сон безмятежен, под его головкой подушка, набитая лебяжьим пухом, он укрыт тёплым и мягким пуховым одеялом, ему хорошо, светло и уютно. Комната, где прошли дни его детства большая и тёплая. Здесь целых два окна и в тихую ночь можно любоваться звёздным небом, а утром просыпаться от солнечного лучика, что спускается на кровать.