Тогда бы она пожалела о словах, тогда пожалела бы она и Иас, и палачей, и всех, тогда стала бы сильной. Но в этот ночной час, в недобрый час, Магда не знала ничего. ей казалось, что только она испытывает горе и только она одна обманута жизнью, и что даже дурочка Иас близка к своему счастью, а Магда уже проигралась.
И эта мысль была неумолимой и страшной. Магда бежала до тех пор. Пока в боку не закололо, пока не в глазах не стало темно от ярости и усталости. Но бешенство не проходило. Магда огляделась и увидела реку.
Уставшая от себя, злая на всех, и почему-то больше всего на Иас, Магда в одно мгновение оказалась на мосту и…
Вода отрезвила её. Хлестанула по щекам, по горлу, по телу. Магда выдохнула:
–А…
От реки тянуло гнилью и чем-то ещё неприятным, едва уловимым. Магда пришла в себя. Холод вернул ей трезвость ума. Она рассердилась на себя, жажда жизни и молодость подняли в ней голову: ещё поборемся!
Магда усмехнулась сама себе, вспомнила ли историю безымянной воспитанницы, что отвоевала себе свободу, или просто чему-то своему? Нам этого уже не узнать. Но Магда твёрдо решила жить и поплыла к темневшему берегу.
Вода была холодная, но плыть было недалеко. Всего пятнадцать-двадцать гребков, сильных, жаждущих жизни рук, и вот, берег. И жизнь, и месть, месть. Месть! Всем мстить.