— Так вот чего ты хочешь теперь?! Чтобы я кричала?! Да подавись, сукин сын! Дааа! Я не боюсь твоих проклятий! Ты давно завязал со мной! Страшнее испытаний уже не придумаешь! Тут я писатель, а не ты!

Я иссякла. Горло горело то ли синем, то ли огненно-оранжевым пламенем. Я упала в грязный полу-снег коленями и вцепилась обветренными руками в траву. Слёзы резали мне щёки, это было почти великолепно.

— Ты спрашивал, что разве упав, не встают?… Ты сам спрашивал нас… Совратившись с дороги, не возвращаются?… Я и встать не могу и возвращения не хочу. Слышишь?… – я шептала это траве, но трава с каждым словом трепетала так, как будто передавала мои сообщения азбукой Морзе.

   Теперь я знала точно, что поможет встать с колен и натянуть улыбку. Я погладила себя по груди как бы успокаивая ком, как бы говоря, что ещё немного и он выберется из этого продрогшего тела. И улыбнувшись, вдохнув поглубже воздуха… Я закричала. Полностью разрывая в клочья воспалённое горло.