Прохлада от тектитовой стены заставила сознание выбраться из сна. Космический холод не покинул эти камни после стольких лет. Даже наоборот, казалось, что некая сила подпитывает их с той стороны. Тёмная текстура зеркальной поверхности создавала иллюзию вселенской бесконечности, в которую можно было погрузиться без остатка — стоит только захотеть. Ева провела ладонью по глади, уносящейся в высь и пошла по направлению ко входу. Его контуры представляли собой кольца Лизеганга, создавая подобие тоннеля, хранящего в себе мрак множества тайн и, как водоворот, втягивающего всё из этого мира в неизвестность. Ещё несколько шагов и изящная фигура в ночной рубашке вошла на территорию, где свет переставал существовать. Её очертания постепенно становились нечеткими, растворяясь в пустоте, и вскоре были полностью поглощены тьмой.
Здесь совершенно ничего не было видно, пространство не ощущалось совсем. Нельзя было сказать, где она находилась сейчас: в узком коридоре, огромной зале или маленькой пещере, так как неизвестность, поглощающая свет и звуки, была всюду. Сделав ещё несколько шагов, путница остановилась. Легко уйти отсюда теперь не представлялось возможным, поэтому ощущение безысходности и одиночества постепенно нарастало. Совершенно неясно было куда идти и что делать дальше. Это была не просто черная комната. Ева оказалась в сосредоточении сразу всего и одновременно ничего. Один факт её успокаивал — она всё ещё была жива.
— Здесь есть кто-нибудь? — её голос прозвучал сухо. Ни эха, ни других отражений не последовало. Слова попросту залетели в вакуум и скрылись в там бесследно.
— Пожалуйста, если здесь есть кто-то, подайте знак.
Будто что-то колыхнулось где-то, и чувство страха, как иней, поползло от кончиков пальцев по всему телу. Еле уловимые вибрации со всех сторон направились к названной гостье. Что это было и сколько их здесь? Или же это всё одно существо, но с множеством конечностей. Непонимание происходящего нагнетало тревогу и росло как снежный ком. Женщина стала крутить головой то влево, то вправо в надежде разглядеть хоть что-то, но всё было тщетно.
«Для чего ты сюда пришла, если не знала, что тебя ждёт?» — промелькнул вопрос в её мыслях.
“Меня что-то звало постоянно. Я не понимала кто, но чувствовала, что я должна быть здесь,” — ответила она про себя.
«Ну вот, значит это конечная точка твоего бесцельного пути.» — прозвучала очередная идея.
Она была не из тех, кто сдаётся и в безысходной ситуации падает на колени, начиная себя жалеть. Поняв, что в так можно простоять бесконечно долго, она твёрдо вымолвила:
— Всё, я возвращаюсь назад! — и сразу же почувствовала, что пол исчез из-под ног и она парит в воздухе в полной невесомости.
— Но куда конкретно? На твоём пути было много остановок. В какую из них тебе хочется вернуться?
Тут Ева стала догадываться, что эти вопросы не просто так возникают в её голове. Кто-то с ней общается на телепатическом уровне. Она слышит фразы не ушами. Они достигают её, попадая прямо в мозг.
— Кто ты такое? — серьёзным тоном спросила брюнетка.
— А ты очень смышленая, рас смогла отличить свои настоящие мысли от навязанных. Такие способности достаются единицам.
Голос перестал маскироваться и зазвучал по-другому, как нечто вырывающееся из глубины — утробное, свирепое и ужасное. Раньше она не слышала ничего подобного, и если это и было живое существо, то абсолютно немыслимых форм и образов.
— Что это за место? — в нетерпении она сжала кулачки, как будто была готова отомстить обидчику, если тот посмеет нападать.
— Я — Хранитель врат, а это чертоги на границе миров.
— Миров? Тех самых, где я побывала, пока шла?
— И не только их. Ты прошла немало, но это всего лишь небольшая часть того, где мы обитаем.
При каждом звуке, исходящем от таинственного хозяина этих мест, по телу Евы пробегали колебания. Это был не страх, затаившийся в уголке подсознания, и не ужас, собравшийся тяжелым комом где-то в области солнечного сплетения. Каждое слово передавало свою энергию во тьму, заставляя всё на своём пути двигаться в ритме этих колебаний.
— Имеешь в виду всех тех монстров, которых я повстречала? — продолжала свой допрос женщина.
— Мы постоянно путешествуем в поисках новых мест для обитания, питаясь энергией разрушения, страха и хаоса. Циклы устроены так, что мирам свойственно истощаться и умирать, а после возрождаться вновь. Разрушаясь, они оставляют за собой множество знаний, руин и следов. Мы питаемся всем этим, очищая тем самым систему от пыли времён. Для нас же это основа развития. Пожирая остатки былых цивилизаций, мы растём, множимся и совершенствуемся. В какой-то момент нас стало слишком много и потребность в ресурсах возросла. Естественных циклов было не достаточно. И тогда я принял решение не полагаться на ход событий, а вмешаться в них, став катализатором вселенских разрушений. Но это оказалось не так-то просто. Живые миры защищены от прямого вторжения, и не так просто попасть куда нам хочется. Решением проблемы стали такие как ты. Каждый раз, когда вы засыпая, переноситесь в Otium, в пространстве открывается двусторонний коридор, по которому можно путешествовать в обе стороны. И пока вы блуждаете у нас в гостях, мы приближаем конец в ваших чертогах, создавая катастрофы, провоцируя панику, хаос, сумасшествие и безумие. Вы, сами того не подозревая, истребляете самих себя.
— То есть вы используете людей как своеобразный пропуск? — возмутилась особа в ночнушке.
— Я не вижу в этом ничего предосудительного. Совесть — это вымысел, созданный, чтобы одни могли управлять другими. У нас нет сословий, иерархий и прочих разделений. Каждый из нас занят тем, что ему предназначено. Мы все звенья одного большого разума, и, благодаря этому, добиваемся поставленных целей в независимости от масштабов. А амбиции и классовое неравенство это ваша стихия.
— Но вы при этом убиваете других и разрушаете всё, что создано ими когда-либо.
Настала тишина, как будто собеседник задумался над сказанным, пробудившим в нём чувство вины. Вибрации вокруг усилились, превратившись в пульсирующие воздушные потоки. Если бы это существо могло рассмеяться, то оно непременно бы это сделало.
— Необычно слышать такое утверждение от представителя вида, который сам поступает подобным образом. Вы истребляете себе подобных, приходите без спроса в чужие дома, уничтожая всё в угоду своим целям. Чем вы отличаетесь от нас? Тем, что наделили себя правом последнего слова, находясь на следующей ступеньке развития?
В этот момент Еве показалось, что к ней почти вплотную приблизилось «нечто», чтобы тет-а-тет высказать свой веский аргументирующий довод. Чувства не подвели, поскольку следом она услышала тихий, но всё тот же утробный голос, перешедший на шепот:
— Да я один знаю больше, чем все представители человеческого рода и их предшественники с момента зарождения жизни на вашей планете. Я даже знаю то, как она зародилась. Мы лично наблюдали это.
Мысль о том, что перед тобой настолько древнее существо, зарождает трепет и местами кошмарный ужас, а разум силится представить его внешний облик, но терпит крах в своих попытках. Все знакомые и рациональные формы отвергаются умом, как только сталкиваются с фактом о возрасте неизвестного. От всего этого мышцы твердеют и отказываются слушаться, а кровь, холодея, замедляет свой ток. Страх внутри растёт не от того, что перед глазами отрывками мелькают картинки возможной будущей расправы монстра с жертвой, а от непонимания какой из исходов ждёт её. Калейдоскоп из жутких кровавых сюжетов был остановлен голосом бездны:
— У тебя богатая фантазия, местами даже забавная. И это вы считаете нас монстрами. Интересно, что же было у тебя в детстве?
Внезапно замелькали воспоминания с маленькой черноволосой улыбчивой девочкой, которая катается в парке на детском велосипеде, купается в речке, качается на качелях, не переставая смеяться. Вот она задувает девять свечей на большом торте, а какой-то мальчик дарит ей красивый подарок. Теперь же подросший мальчик толкает её в лужу и уходит прочь. В следующем фрагменте девочка с чёрными косичками приходит в новую школу, знакомится с учениками. Ребята восхищаются ей, а сверстницы начинают дразнить. Она попадает в другую школу, вновь и вновь. Вот уже в старших классах. Первый поцелуй, ещё и ещё. Вот она обнимается с ним в душе спортивной раздевалки после уроков. И вновь становится жертвой нападок со стороны одноклассниц.
– Хватит!!! Пожалуйста, перестань копаться у меня в голове! Мне не по себе от этого. Для чего ты это делаешь? – закричала женщина.
– Мне просто интересно. Никогда не упускаю возможность узнать что-то новое.
– Перестань меня мучить! Если хочешь убить — убивай, только, пожалуйста, сразу. Либо отпусти, если не хочешь.
– Убивать я тебя точно не стану, ты слишком ценный экземпляр. Но и отпустить тебя не могу. Ты перестанешь появляться в наших мирах, и тем самым лишишь нас возможности проникать к вам. Этого нельзя допустить.
Пухленькая нижняя губа нервно задрожала в ожидании приговора, и Ева еле слышно прошептала:
– Только не в Энкуберон. Пожалуйста.
– Другого выхода нет.
– Я не сбегу! Пожалуйста! Я буду также исправно появляться у вас! Даю честное слово! Умоляю!
– Твоё сознание угнетают успокоительными и прочей химией. В итоге они добьются своего, превратив тебя в безвольную куклу, не реагирующую ни на что. Я собираюсь сделать это первым. Пленив твой разум, я получу тем самым надёжный мостик в другое измерение.
Если бы она могла упасть на колени и слёзно просить своего палача отпустить, она бы это сделала. Путешествуя в снах, Ева слышала рассказы про таинственный город, где томятся неприкаянные души. Скитаясь там в поисках себя, они проводят вечности, одну за другой. Никому ещё не удавалось сбежать. Оттуда одна дорога, ведущая в Каркозу, а это билет в один конец.
Тихо всхлипывая, она продолжала упрашивать «неизвестность» о пощаде. О смерти просить было бесполезно. Древний был непреклонен. Возможно, благодаря этому он и прожил так долго и повидал многое.
– Достаточно! Решение принято.
– У меня есть последняя просьба.
– Интересно, какая же? — удивленно прозвучал голос.
– Я хочу увидеть тебя! — уверенно произнес женский голос.
– Хорошо.
Мрак бездны медленно начал таять, обнажая очертания всего, что было скрыто. Сперва показалось несколько бледных разноцветных дымных облаков, похожих на галактические скопления в космосе. Среди них в плавном и хаотичном танце перемещались радужные сферы всевозможного размера. Порой они сливались, образуя больший шар, а иногда проходили сквозь друг друга, продолжая своё следование. Большинство были связаны неизвестной вязкой субстанцией, некоторые летали чуть поодаль от основной массы. Что это за соединительное вещество оставалось загадкой, но оно имело неприятный и даже опасный вид. Весь же организм был громадных размеров, сопоставимых с двадцатиэтажным зданием, и ни на секунду не находился в статичном состоянии. Фантазии рисовали различные варианты, но ничего подобного она даже представить не могла.
– Ты довольна?
– Да, — прозвучал безнадёжный ответ.
Тьма стала постепенно возвращаться, скрывая сферические очертания. Боковым зрением Ева увидела, что одна небольшая часть движется по траектории совсем рядом с ней. Предположив, что такой уязвимый организм должен быть серьёзно защищён, она крепко стиснула зубы и, взмахнув левой рукой, ударила тыльной стороной предплечья по проносящемуся шару.
Нестерпимая пронизывающая боль резко вгрызлась в плоть, обдав сперва жаром огненного пламени и острыми электрическими разрядами. Сразу же после она ощутила мертвецкий холод из глубин. Болевой шок заставил её закричать так громко, что нарастающая тьма не успевала поглощать её звуки. Сознание, получив мощный импульс, мгновенно покинуло чужеродные земли.
С душераздирающим криком брюнетка проснулась в своей палате. Её бросало то в жар, то в холод. Левая рука горела от боли и, казалось, была готова расплавиться как свеча. Крепко зажмурившись, женщина пыталась справиться с мучениями, но стоны вырывались наружу, а по щекам нескончаемыми ручьями текли слёзы. Через несколько минут на шум прибежала Кэтрин. Вбежав в палату, она с ужасом взглянула на поврежденное предплечье и выбежала в коридор, бормоча под нос «кислотный ожог». Следом примчался Драго и нажал на выключатель.
При свете лампы травмированное предплечье выглядело пугающе. Кожа по локоть покрылась кровавыми волдырями, которые увеличивались на глазах и расползались по поверхности. Некоторые полопались, превратившись в желтовато-зеленые плотные струпы. Тонкие пальцы держались за запястье и пыталась успокоить трясущуюся от боли кисть.
– Что случилось? Господи, что с рукой? – волнующимся тоном спросил мужчина.
Брюнетка молча мотала головой, продолжая терпеть боль. Ей казалось, что те самые радужные сферы чудища уменьшились в размерах и теперь двигались по ней. Тело трясло в лихорадке, а голова кружилась от нестерпимых ощущений. Ева стала терять сознание. Драго подхватил хрупкое тело и опустил его на кровать.
– Смешай раствор, один к сорока! – прокричала конопатая медсестра, забегая в палату.
Она принесла ведро воды, две пачки соды и бинты.
– Один к сорока? – переспросил санитар.
– Сыпь всю соду в ведро, быстро!
Веснушчатые пальцы принялись делать марлевые салфетки, складывая их тут же на одеяло. Драго опрокинул содержимое упаковок в воду и тщательно всё размешал.
– Послушай меня, мне нужна твоя помощь! – Катрин легонько била ладонью по бледным щекам. – Надо опустить руку в воду и потерпеть ещё немного!
Она потянула раненную на себя и скомандовала:
– Поднимай ведро!
Обожжённые участки медленно погружались в жидкость, которая нейтрализовывала кислоту, замедляя разрушающее воздействие. Пациентка полностью отключилась и никак не реагировала на происходящее. Когда первая процедура завершилась, больную вновь уложили на кровать.
– Смачивай салфетки и укрывай ими рану, — продолжала руководить процессом Кэт.
После она пощупала брюнетке лоб, проверила пульс и дыхание. Одобрительно поджав нижнюю губу, она осмотрела пораженную кожу. Ей доводилось на обучении видеть химические ожоги, но настолько сильные и агрессивные — первый раз. Недаром она любила химию и имела пятёрку в институте по предмету. Им вовремя удалось остановить распространение. Довольная собой медсестра деловито вышла в коридор и скрылась за дверью.
**********
Вскоре Еву выписали из лечебницы благодаря связям её постоянных клиентов. Точнее сыскной работе проделанной Спайком. Он разыскал и свёл нужных людей. Её перевели в клинику для реабилитации и, добившись полного выздоровления, с извинениями от министерства здравоохранения отпустили. Ей не удалось встретиться с хмурым стариком и отблагодарить его за всё. Он просто потерялся, бесследно растворившись в жизненном круговороте.
После всех потрясений она нуждалась в надёжной опоре и поддержке, которой оказался Драго. Он заботливо ухаживал за ней и тайком доставал необходимые препараты, помогающие спать спокойно и не видеть сны. Она очень боялась вновь попасть в неизвестные земли и столкнуться с теми существами, которые скорее всего разыскивали её.
Спустя несколько лет Ева с мужем и сыном переехали в небольшой дом на окраине города с прекрасным видом на реку. Жизнь шла размеренным ритмом. Она также проводила оценочные консультации, но уже дома, не отправляясь в далёкие опасные поездки.
Старательно замуровав все события того года глубоко в памяти, она провела множество часов с психологом. Но чувство холодного одиночества, как тень прошлого, регулярно посещало её в дождливые дни. Приняв очередную порцию лекарств, Ева укладывалась спать, укутавшись в теплое лоскутное одеяло. За окном шумел дождь, и яркая молния освещала странные причудливые облака, напоминающие скопления сфер, и коренастые тени, скрывающиеся то тут, то там в окрестных кустах. Только в самый последний момент перед тем, как полностью погрузиться в объятия морфея, она слышала неразборчивую фразу, звучащую пугающе знакомо, как будто из бездны:
– Я знаю всё про тебя…
