— Любимка, нам надо поговорить.

Света смотрела на меня затравленным взглядом:

— Не надо. Я знаю, о чем будет наш разговор. Я знаю, зачем ты прилетел. Пожалуйста, не надо…

Я все-таки что-то говорил ей. О семье, о детях, о долге. О том, что никто не знает, как сложится жизнь. О том, что, может быть, мы будем когда-нибудь вместе. Что мы обязательно ещё увидимся. И прочий бред в таком же духе.

Уже в здании аэропорта она сказала мне:

— Спасибо за красивые слова. Но я знаю, что вижу тебя в последний раз…

… Она плакала. Ее рот некрасиво кривился, потеки туши чёрными ломаными лучами обрамляли глаза.

А я улетел. Улетел в свою несчастливую семейную жизнь, выполнять свой долг отца и мужа. Отцом я остался до сих пор, а вот что касается мужа, то данное мое состояние было прекращено штампом, закрепившим развод, всего через три года после рассказанной мной истории.

Стоили ли эти три года ее слез?..

Уже после нашей финальной встречи в Киеве, Света сделала себе цветную татуировку на ягодице. Сердечко, в сердечке ленточка, а на ленточке мое имя латинскими буквами. Сделала, и прислала мне фотографию.

Все, что у меня осталось от неё, это две фотографии. Та самая, первая, с детской милой улыбкой, и последняя, с моим именем на ягодице. И ещё воспоминания. Память — о моей двойной жизни, лжи, и предательстве.

ЭПИЛОГ

Как часто мы ошибаемся.

Как сложно, безумно, нереально сложно встретить свою настоящую любовь. Встретить и сохранить ее.