Почувствовал и устыдился своего чувства. Даже разозлился на себя: «этот человек тебя спас! Ты должен быть ему благодарен».

-Дела не кончаются, пока человек живет, но нужно всегда понимать, какие дела важнее. Бумаги могут хранить свои тайны дольше, чем люди, и дольше, чем люди – жить. Что произошло, Филипп? Иди и не таись.

            Филипп покорился. Он вошел в келью, но не пошел к самому священнику, а скользнул внутрь и занял место на краешке лавки, словно бы боялся приблизиться к отцу Блезу.

-Я видел сон. Вернее даже – кошмар…- решился и промолвил, наконец, Филипп.

            Отец Блез с трудом подавил тяжкий вздох. Филипп видел кошмары очень часто, чаще, чем видят дети его возраста и гораздо чаще, чем видят их взрослые, которые, как известно, так глубоко утомляются ежедневными делами, что не успевают донести головы до подушки, как уже проваливаются в короткий и тревожный сон.

-Кошмар…- отец Блез нервно кашлянул и Филипп с изумлением взглянул на него, но священник овладел собою и продолжил бодрее, — сны посланы нам богом, и если мы видим их – значит, на это есть воля небес.

-Я вижу снова один и тот же сон, — и это было правдой. Еще с ранних лет Филипп видел один и тот же ужас. одинаковое описание появлялось из рассказа в рассказ. Опять кровь, крики и пламя.  И особенно отчаянный вопль совсем рядом – женский, протяжный. Чей-то вой от постигнутого горя рядом и паника…кто-то бежит прочь, издевательский смех и звуки глухих ударов, какие бывают, когда особенно сильно бьют по чему-то мягкому. Филипп же, приглядевшись однажды во сне, понял – это человек. Кто-то – большой и сильный, жестоко и страшно пинает изможденное и окровавленное тело.