— Старик провернул какую-то аферу, — заявил Питер. — Такого быть не может, я советовался с людьми. Если наш недоумок не может при жизни распоряжаться наследством как ему вздумается, то это ограничивает его права и свободы. А такого быть не должно. И все это можно смело оспорить в суде. Кроме того, нам, как детям старика, должна же быть хоть какая-то доля.
     — Какая-то! — воскликнула Элен. — Меня не устраивает какая-то! Я хочу все! Пока ты будешь судиться, могут годы пройти, еще не факт, что мы выиграем. В любом случае, этого дурачка надо убрать, как основное препятствие. Нет человека, нет проблем. Получим все, а не какую-то жалкую долю, которая, может быть, нам полагается.
     — Я уже говорил тебе, что не пойду на убийство, — сказал Питер.
     — Я и не прошу от тебя помощи, моллюск. Сама все сделаю. Какой же ты стал мягкотелый! И от тебя нет никакого толка, разве что в постели.

     Поздним вечером Бэн переходил дорогу. Он успел заметить, как на него с бешеной скоростью несется автомобиль, в котором сидит женщина. Темно-рыжие волосы ее развевались, как у фурии, а глаза горели дьявольским огнем. Элен! Бэн отлетел в сторону, кубарем покатившись в кусты. Элен выбежала из машины, в руке, как молния, сверкнул нож.
     — Бэн! Бэн! — послышался голос Алисии. Навстречу шли прохожие.
     — Черт! — проговорила Элен и поспешила к машине. Бэн поднялся, отряхиваясь от пыли и грязи.
     — Я здесь, — крикнул он.
     — Господи, что стряслось! — воскликнула Алисия. — Ты весь в ссадинах, у тебя кровь!
     — Ничего, пустяки. Меня едва не сбила машина, но я отделался пустячными ссадинами, скатившись в кусты.
     — Боже, опять машина!
     — Это моя карма преследует меня. И напоминает, что мое время здесь ограничено.
     — Не говори так! — сказала Алисия.
     — Пока я не искуплю свой грех, карма будет преследовать меня.