— Выходи-и! Убью!
Потом опять что-то упало, что-то загремело по лестнице, разбилось где-то стекло, и завывание повторилось:
— У-у-у! Догоню!
Вовка с перепугу ринулся искать дверь лаборатории, забыв о стенде на шее. Он начал бегать по коридору, тыкаясь фанерой в стены, и страшно кричать. Я тоже потерял всякое самообладание и побежал за ним. На лестнице что-то опять упало и загромыхало. В конце концов, я поймал Вовку и освободил его несчастную голову.
— Смываемся! — крикнул я, и мы ринулись в лабораторию.
Не помню, как мы оказались на улице. Мы бежали как сумасшедшие всю дорогу до дома. Как мы потом узнали (нам рассказал Сашка Ли), в школе находился сторож — старый дед семидесяти лет. Как мы могли упустить из виду, что должен быть сторож? В общем, дело было так: когда я напугал Вовку до смерти, сторож проснулся от его дикого крика и от шума упавшего стенда. В его службе это был первый случай, когда кто-либо нарушал покой школы. Дедушка сам очень испугался (конечно, от обезьяньего визга Вовки любой в штаны наложит) и, поднявшись по лестнице, остановился между первым и вторым этажом. (А спал сторож на первом этаже). Дальше идти он побоялся и в панике начал кричать что попало (а в пустой школе эхо хорошо раздается), и кидать вверх, на второй этаж, все, что ни попадется под руку: ведра, швабру, всякие палки, свои сапоги. Сначала крикнет: » А-а-а! Кто-о!», а потом — шарах! — кидает что-нибудь. Его то мы и приняли за привидение. А он нас принял за чертей, наверное. Ну какой, скажите, грабитель будет орать во всю глотку и надевать на голову стенды, когда делает свое дело?