— Ну, давай, — подбодрила Антонина Эдуардовна.

— Здесь двое мужичков задумчиво смотрят вдаль с пистолет… Ой, с ружьём наперевес. Рядом с ними — собаки на поводке, а вдалеке бежит какая-то дичь. Ну то есть не дичь, а будущая добыча. Ну короче они пришли подстреливать шкуриков. Ой, уф… Охотиться на… кроликов.

***

Город встретил расплывшимися ореолами фонарей и прохладным ветром. Костя надел наушники и убрал с паузы аудиокнигу, которую слушал по пути к Антонине Эдуардовне. Низкий мужской голос продолжил рассказ на том месте, где остановился в прошлый раз. На секунду Костю бросило в дрожь, и он подумал, что включил что-то не то, потому как в звучащих строках он узнал сотни раз «препарированного» и исследованного до каждой запятой Достоевского с его давящим стилем. Желание скорее остановить воспроизведение исчезло, когда он осознал, что всего лишь дошел до части с описанием произведения клона писателя. Да, он ненавидел литературу в школе, потому что каждый раз наслаждение произведением превращали в бесконечный анализ причин и копание в переживаниях автора, которого никто никогда знать не знал. Но всю остальную литературу он любил, а особенно любил слушать аудиокниги по пути домой. Это был его личный ритуал, помогавший отвлечься, расслабиться после не самого удачного дня и избавлявший от тревожных мыслей о предстоящих экзаменах и неясном будущем.

Этот вечер был исключительным: тревожность его не покидала, и от нее подростка даже начинало потряхивать. К счастью, подъезжал трамвай (вторая любимая вещь Кости), так что он, немедля, вошёл в него. Сквозь наушники послышался стук железных колес по рельсам и потрескивание электричества. На удивление в салоне практически никого не было: кондуктор, сложив руки на груди, крепко спала у печки, а у окна сладко дремал дедушка с тростью. Одна его рука свисала над полом, на ней было много царапин и укусов, а прямо под ней, растянувшись во всю длину, лежал кот, игриво перекидывая в передних лапах морщинистые пальцы дедушки и оставляя ещё больше красных отметин. Завидев подростка, кот резко передумал кусать деда за палец, подорвался и уселся на одно из сидений позади, будто смущённый. Он был большим и пушистым настолько, что это заставило Костю восхищённо распахнуть глаза и начать мечтать о том, чтобы хотя бы погладить его. Каждый раз, когда в его поле зрения появлялось животное, он ничего не мог с собой поделать и начинал вести себя, как ребенок, что сильно злило его маму.