«Наверное, показалось», — подумал Костя и достал из кармана куртки телефон, чтобы проверить время. Взгляд его случайно зацепился за кнопку «воспроизвести» в приложении аудиокниги. Он нахмурился и стал припоминать, когда это он поставил книгу на паузу, ведь, совершенно очевидно, еще несколько минут назад он слушал рассказ о путниках на привале и о… Териберке? Какая Териберка в «Голубом сале»?

— Знаешь, сам себе истории начал транслировать, — посмеиваясь, вновь заговорил Костя с котом на коленях, убирая наушники во внутренний карман куртки.

— Очень самонадеянно, — вновь послышался знакомый голос. — Куда тебе сказки сочинять, если ты и двух слов связать не можешь? Ха-ха-ха, — кот на коленях у Кости выпустил коготки и стал то сжимать, то разжимать пальцы, немного сминая ткань брюк.

Костя даже не успел обидеться на произнесенные в его адрес слова: осознание того, что с ним говорил кот, врезалось в голову, как птица врезается в окно, — резко и неожиданно. Но почему-то все это казалось самой правильной и обыденной вещью на свете. Костя не чувствовал себя сумасшедшим, не задавал миллионы вопросов, не выбежал с криками на следующей остановке, а просто молча доехал до своей и вышел из транспорта. А кот, виляя хвостом, побежал за ним, продолжая историю о путниках на перевале.

В глазах мамы Костя выглядел тем самым дядей Фёдором. Когда она увидела этого огромного котяру (иначе она его и назвать не могла), то просто не поверила своим глазам: ещё никогда она не видела настолько больших кошек. Когда Бай мяукнул, ей показалось, что он поздоровался с ней по-человечески.