–Любые силы, силы тьмы и света дайте ей жизнь…в обмен заберите всё, что угодно! – шептала Элеонора и какая-то сила всё-таки услышала её.

            Принцесса Альмина выжила. Но осталась одноглазой.

–Это всё, что можно было сделать, – сказал целитель, которого до этого дня Элеонора уважала.

–Мерзавец! – и королева отвесила ему звонкую пощёчину. – Шарлатан! Прохиндей! Ты изуродовал её!

–Мама! – воззвала Стефаника, – у неё осталась жизнь…

            Голос старшей дочери на миг привёл Элеонору в чувство, но вскоре ярость снова обрушилась на головы тех, кто был виновен и не имел вины. Элеонора приказала казнить того, кто не доглядел за её дочерью, и того, кто выковал ей шпагу.

–Госпожа! – леди Розамунд бросилась на колени. – Это всё не моя…

            Но Элеонора ей и договорить не дала:

–Ты убила счастье моей дочери!

            И даже король, который попытался урезонить её, был бессилен. Элеонора глянула на него со всем презрением, на какое была способна, и сказала:

–А ты позволил ей!

            О том, что сама Элеонора позволила дочери заниматься подобными играми, как-то она и позабыла. Король только покачал головою, принимая презрение нелюбимой жены: ему было жаль дочери, но он был рад, что она будет жить.

            Откровенно говоря, принцесса Альмина признавалась потенциально красивее своей старшей сестры. Девочке было шесть. Но уже были видны черты лица, и густота золотых локонов, и можно уже судить о будущей фигуре. Элеонора видела, что Альмина будет более мягкая и женственная в сравнении с угловатой Стефаникой, и радовалась этому, и тут…уродство.