Инспектор продолжил свое движения по крышам, двигаясь в хвосте взбунтовавшихся толп. Княжеский дворец, возвышавшийся на самом высоком холме Гекаты становился все ближе и ближе.

11

Марк оказался в одной из толп, тянущейся по узкой улице. Настроение в ней было боевое и праздное. Восставшие напевали народные и похабные песни, в которых высмеивали княжескую семью, а также призывали всех закрывшихся в домах, присоединиться к протесту.

Марк оглядывался по сторонам и наблюдал за крышами и балконами двухэтажных вилл, ведь там могли засесть полицейские снайперы.

На Гекату опустились сумерки, но в городе не включились уличные огни, тем самым оставив восставших без источника света, но те нашли выход – стали поджигать заведения, принадлежащие представителям элиты.

— Это огонь порожденный народным гневом, который уничтожит старый мир и позволит новому возникнуть из пепла, — произнес один из жителей, который шагал рядом с Марком.

Наконец все ручьи разгневанного народа соединились на подходах к холму княжеского дворца, перед которым живой стеной выстроились армейские части и княжеская гвардия. Над ними, на подъемах к дворцу, было установлено три бетонных пулеметных дота, направленных на толпу.

Увиденное испугало восставших, которые встали, как вкопанные, в паре десятке метров от военных. Повисла гробовая тишина.

Из выстроившейся стены сделал несколько шагов мужчина в фуражке с подкрученными усами и синими погонами на серой форме. В руках у него было устройство, похожее не мегафон.