— В нем терпения, сколь в этом чае сахарной пыльцы, — Оддманд усмехнулся, подмигнув попутчику.
— Шутить научился? — Фридмунд беззлобно хмыкнул, смотря на навна. И тут же перевёл взгляд на Альдру. Она взяла в руку его кружку, несколько раз покрутив её, тихо начала произносить заговор.
— Звезда покрытая мраком, раскрой свой свет для взора очей и судьбы. Раскрой своё небо от туч, открой синеву холодного небосвода. Поведай простому дитие́ Вифе́ри, преемнику Строха́ен свои тайны, скрытые мирозданием, — она вновь три раза покрутила чашку в руках и посмотрела на дно, где в таинственном рисунке расплылись травинки.
— Зелень живого дерева обратится красным, воспоминания старого времени сплетутся воедино, созвездие натянуто как нить, но не перерубит меч его судьбу. И луна воссияет со звездою на единой синеве, падёт тьма, окутавшая сердце на пути. Дорога поведёт предначертанным путём, поворот кажущийся неверным, окажется спасительным, — Альдра посмотрела на травника, который всем своим видом показывал, что ничего не понял. Он пытался соотнести слова к происходящему в его жизни, но ничего не получалось.
— А ведь.. А про меня это? — неловко уточнил травник, чем вызвал у старухи смех.
— А про кого ещё? Больше я ответов тебе не скажу, моя воля на этом окончена, — она хитро улыбнулась. На самом деле, колдунья могла бы поведать куда больше, чем сказала, но волею звёзд завещано не раскрывать своих намерений до конца, ибо из-за этого судьба может окутаться мраком. Альдра могла лишь указать путь, но не ведать всё то, что произойдёт на тропе жизни.