— Ох, старик… Я много смертей видал, но это… Ребят словно в молотилку для зерна бросили: панцири разорваны, разодраны животы, оторваны конечности, обглоданы лица… Я…Я не могу… 

— Когда ты приказывал заживо освежевать еще живых Портсмена и его банду, ты не был столь сентиментален. 

— Что-б тебя… -глаза у ипата погасли, — одно дело сдирать кожу со всякого отребья, что жить мешает, грабит и убивает, а другое — видеть, как молодых и уверенных в себе слуг короны, которых ты еще день назад направлял на обычный патруль, хоронят, забитых как свиней на бойне! 

Войт старался не повышать голос, изъясняясь полушепотом. В какой-то момент, мужчины покинули тесноватый тоннель, выйдя в просторное помещение, потолок которого, в кои-то веки, перестал натирать Кейрану его бритую макушку. Могучие плечи смуглокожего война наконец-то расправилась, тело выпрямилось, и он смог встать в полный рост. На фоне своего спутника, даже весьма крупный по местным меркам Шейрх войт Храу, начальник стражи и самый старший среди своих сослуживцев, казался невысоким щуплым карликом. Впервые, после гардероба, ипат был вынужден общаться со своим собеседником, высоко подняв голову. Они прошли через зал, напоминающий обеденный для множества персон: длинные столы и лавочки держались центра помещения и стояли близко друг к другу. 

— Навевает уныние, — произнес ипат уже не шепчась, — раньше в это время здесь проводили гулянья перед наступлением первого снега. Со всей округи, еще до того так мы были вынуждены сдать русло реки недругам, стекались жители, с разных сел и весей. Сейчас, по понятным причинам, все мероприятия отменены. Но причины эти, кроме золотых шлемов на том берегу, должны быть ясны только узкому кругу людей. Я надеюсь, ты понимаешь?