Глава шестая

Узкими тропами

В ту ночь она вновь оказалась на болоте. Женя в этот раз была одна. Болото под мостками казалось светлее, даже в просветах сизого неба показывались голубые лоскутки. Женя огляделась по сторонам в поисках молодого человека в маске зайца, однако его нигде не было. Тогда она решила все-таки попробовать выйти за пределы болота и его жутковатых мостков.

Женя побежала, и старые деревянные мостки затряслись под ее ногами. Однако болото все не кончалось. Оно было бесконечным.

Женя остановилась, устало отдышалась и вгляделась в гладкую поверхность болотной воды. Это ведь сон, так? Так что почему бы и нет…

Она прыгнула в болото и вместо того, чтобы начать тонуть, полетела. Женя парила в небе над огромным лесом. Он раскинулся во все стороны, изменчивый и прекрасный. Блестела в лунном свете широкая лента реки, глядело вверх голубое око озера, щерились острыми зубами горы. Невероятное место! Женя рассмеялась и попыталась спуститься вниз, прикоснуться к листьям на верхушках деревьев, но растворилась в свете звезд.

Так и закончился этот сон. Утром после него осталось сладкое чувство неги и расслабления, будто Женю укутали мягким пуховым одеялом. Она трепетно отнеслась к этому ощущению, ведь оно было таким редким. Все время, пока завтракала под тихое шуршание матери в комнате, пока шла по серому грязному городу, пока сидела за партой в школе, Женя старалась сберечь это ощущение. Но оно рухнуло в тот миг, когда прозвенел звонок с урока, и она вышла на школьное крыльцо.

У школьных ворот стояла отцовская машина. Старенькая, побитая «Тойота», замызганная грязью тающего городского снега и с ржавыми порогами, что свешивались вниз кривыми рыжими ошметками. Женя всегда боялась задеть их, будто они могут заразить ее какой-то скверной.

Отца нигде не было видно – возможно, он отошел в ближайший магазин за сигаретами или минералкой. Но от этого легче не становилось, ведь выход со школьной территории был только один, и Жене все равно придется пройти мимо машины, а там отец точно ее настигнет. Сжав руки в кулаки, она приняла единственно верное решение – натянув на голову капюшон от куртки, быстро побежала за школу.

Школа находилась все на том же возвышении, что и городской парк. Только за ней еще на пригорке располагался гаражный кооператив, очень нелюбимый городскими автомобилистами. Мало того, что он был по факту единственным на все многоэтажки вокруг, чем оправдывал свою большую цену, так еще и добираться на автомобиле до него нужно было сначала через лес, потом подниматься в гору по самому кооперативу, оставлять там машину и пускаться в обратный путь пешком либо опять же через лес, либо пролазить через дырки в заборе.

Школьников от пагубного влияния гаражного кооператива был призван оградить высокий чугунный забор с этими дурацкими фигурными навершиями в виде кольев. И именно через этот забор нужно было перелезть Жене, если она хотела избежать встречи с отцом.

Женя была весьма решительна в своём желании сбежать от отца. Приблизившись к забору, она начала стаскивать к нему всякий мусор с округи. Таким образом, выстроив его пирамидкой, она хотела подсобить себе и скрыть недостаток роста.

Когда кучка мусора из старых коробок, обломков мебели и мусорных мешков была готова, Жены ступила на нее. Куча опасливо закачалась под её весом.

-Женька!- этот голос заставил её вздрогнуть.

С бешено колотящимся сердцем Женя соскочила с кучи и яростно обернулась.

-Какого хрена?!

-Сбегаешь к алкашам за гаражи? — её встретила ехидная ухмылка на худом прыщавом лице.

Ну конечно же, это был Саня, которому вечно нечем заняться! Женя хмуро на него посмотрела. В последние дни из её головы даже как-то испарилась мысль о том, что у неё есть друзья, которые могут помочь, подсобить. «Если, конечно, у них будет на это время»- поправила она сама себя.

Саня, как всегда, был в распахнутой куртке, под которой виднелась небрежная, мятая рубашка и ворот футболки, выглядывающий из-под нее. Старый охотничий рюкзак некрасивым мешком болтался за спиной.

— Что надо? Я думала, ты с пацанами ушел,- Женя зыркнула на него исподлобья.

— Это было до того, как я увидел, как ты с испуганным лицом убегаешь за школу,- улыбка Сани чуть померкла.- Я подумал, что у тебя проблемы.

— Там мой отец перед школой.

— И что, он, может, хочет подвезти тебя до дома. Не думаю, что Валентиновна нажаловалась на нас…

— Да нет, не в этом дело,- Женя с досадой тряхнула головой.

Внезапно она осознала, что так никому и не сказала о том, что произошло в их семье. Эти дни она упорно делала вид, что все как обычно, что она все та же. Но ведь это было совсем не так. «Сане можно рассказать,- внезапно мелькнула мысль.- Он трепать не будет».

— Мой отец ушел от нас,- проговорила Женя, глядя прямо в карие глаза Сани.- Я… думаю, что ему что-то нужно… вещи какие-то принести или стрясти деньги, не знаю. Но приехал он не ради меня,- она отвернулась.- Поэтому я уйду здесь.

— Да не глупи, давай я выйду и скажу ему, что ты уже ушла.

— Нет!- Женя снова полезла на кучу хлама.

Послышалось недовольное бурчание.

— Ну смотри… одной я тебе этой фигней страдать не дам.

Внезапно сильные руки подхватили ее и ссадили вниз. А потом начали стягивать с плеч рюкзак.

— Я подсажу тебя, а потом перекину рюкзак.

— Спасибо,- тихо прошептала Женя.

— Ну все, готова? Иди сюда. Повернись ко мне спиной.

Несмотря на свое телосложение Слендермена, Саня был довольно сильным. Он наклонился, ухватил Женю под коленями и, слегка крякнув, поднял ее высоко над собой. Голова девушки оказалась как раз на уровне верхушки забора, перед глазами даже мелькнули его угрожающие «пики». Женя ухватилась за самую верхную горизонтальную перекладину и подтянулась. Тут же под ногой оказалось услужливое плечо Сани, не пожалевшего испачкать куртку об ее кроссовки. Еще миг – и Женя соскочила вниз на другой стороне, чудом не зацепившись курткой об острое навершие забора.

— Спа…- она обернулась, чтобы поблагодарить, и остолбенела.

Саня с двумя рюкзаками за спиной лез на кучу хлама под забором!

— Ты че творишь?!

Он не ответил, лишь посмотрел на нее с бесшабашной улыбкой.

Мусор качался под ним особенно сильно и опасно. Казалось, еще чуть-чуть и тот обломанный стул, который, Женя была уверенна, сломал один ее одноклассник еще в начальной школе, сверзится вниз, а следом за ним и весь остальной хлам. Но Саня был ловок как обезьяна. И в тот самый миг, когда мусор все-таки поехал вниз, он успел прыгнуть и схватиться за верхушку забора.

И вот он уже с тяжелым пыхтением приземлился к ногам Жени.

— Совсем дурак, что ли?!- она поборола желание хорошенько пнуть его в бок.

— Да ладно тебе,- Саня выпрямился и вручил ей рюкзак.- Считай, мне просто скучно.

— Перед Катькой так выделываться будешь!

— Ага, обязательно,- одноклассник ткнул ее локтем.- И с тебя теперь постирать мне куртку. И непременно руками. Я же старался.

— Ты сам полез помогать,- фыркнула Женя.- Сам и стирай.

Она продела руки в обе лямки рюкзака и зашагала по гаражному кооперативу. В это время дня здесь было тихо, ни души, если не считать пары бездомных собак, поселившихся здесь давным-давно и ставшими чем-то вроде местных сторожей. Они лишь покосились на двух подростков, прошмыгнувших вдалеке, и продолжили нежиться на теплом весеннем солнышке, согревая кости после долгой таежной зимы.

Женя весьма смутно помнила, где находится заветная лазейка в заборе. Последний раз она была в гаражном кооперативе еще в детстве, когда они с друзьями-приятелями шастали по крышам гаражей, наслаждаясь беззаботностью и видами. Но все-таки территория была не слишком большой, да и зрение девушку никогда не подводило и вскоре они с Саней остановились перед забором. Та самая дырка представляла из себя два прута, сильно выгнутых в противоположные стороны.

— Опять куртку марать?- Саня страдальчески закатил глаза.

— Просто ты слишком толстый,- Женя присела на корточки и единым движением ловко перелезла на другую сторону, не задев прутьев.

— Я?!

— Ты. Ну либо слишком неаккуратный,- настроение девушки улучшилось за время прогулки, и она даже нашла в себе силы отпускать ехидные замечания.

— Ну я тебе сейчас задам трепку! Сама напросилась!

Распалившись, Саня в мгновение ока оказался рядом с ней и попытался схватить. Женя расхохоталась, оттолкнула его в сторону и побежала прочь.

Ей казалось, она летела быстрее ветра, быстрее самой этой жизни. Смех лился из нее рекой. Позади слышался такой же смех и иногда возгласы вроде: «Стой! Сейчас поймаю!». Пару раз друг (друг?..) был близок к тому, чтобы схватить ее за рюкзак или капюшон куртки, но каждый раз Женя ловко уворачивалась, и его пальцы хватали лишь пустоту.

А потом все резко оборвалось. Резкий оглушающий хлопок, пришедший то ли изнутри, то ли снаружи, а потом – зернистая звенящая тьма. Где-то на самой периферии сознания смазано промелькнул образ серого зайчишки, бегущего в сторону темного леса.

Реальный мир возвращался с головной болью и свистом в ушах. Ее пытались шевелить, но тело сопротивлялось, не желая даже преобразовывать неясный наружний шум в нормальные слова.

-… я… чт…. Авай…!

Лишь спустя несколько минут этого странного, бредового ада, Женя наконец-то осознала, что происходит.

Она лежала на земле. Рюкзак отлетел куда-то в сторону. Куртка неряшливо распахнулась и разметалась по окружающей грязи. Саня склонился над ней с взволнованным, испуганным до крайности лицом. Из-за его спины виднелись любопытные лица случайных прохожих.

Становилось очевидно, что в самый разгул беззаботного веселья Женя умудрилась поскользнуться на апрельской грязи и упасть, хорошо, до потери сознания, ударившись головой.

Мимо промчался велосипедист, брызнув на них еще одной порцией грязи.

— Ты как?- Санька ухватился за ее плечи.- Встать можешь?

Все тело нещадно болело. Но больше всего пострадала голова. Создавалось впечатление, будто она упала в коробку гвоздей и все до единого вонзились в ее череп.

— Ща…

При поддержке Саши Женя осторожно села, а затем и встала, тяжело привалившись к нему. Голова ответила вспышкой боли и накатил резкий приступ тошноты, будто все внутренности скрутило в узел.

— Оо..х…- она тяжело вздохнула.

— Может, скорую?- совсем тихий голос Саши показался грохотом тысячи кубометров воды во время шторма.

— Не, я коньки отброшу раньше, чем она приедет… Пошли в «травму».

Под сочувственные, жалостливые и осуждающие взгляды прохожих  Саня осторожно повел ее в травматологию в нескольких кварталах от места, где Женя упала. По пути он ничего не говорил, но пару раз спросил как она себя чувствует и не нужно ли позвонить ее матери. Женя лишь отмалчивалась и продолжала идти вперед, борясь с дикой болью и тошнотой. Ей казалось очень странным то, что вместе со вспышками боли также, вспышками, в ее сознании появлялись различные лесные сценки, вроде бегущих зайцев, поющих на ветках птиц и прочего. Но эти картины, бесспорно, успокаивали.

В травматологии молодой врач восточной наружности после осмотра и сбора анамнеза вынес неутешительный вердикт: сотрясение головного мозга, несколько дней постельного режима и вот еще целый список лекарств. Тут же пожилая медсестра поставила пару каких-то преболючих уколов в плечо и отправила домой, пробурчав что-то вроде: «Совсем молодежь хлипкая пошла».

После уколов стало определенно легче. Вспышки головной боли постепенно сошли на нет, также как и странные видения лесных зверей. В свой двор Женя зашла уже прямой походкой, не опираясь на Санино плечо.

Они неловко попрощались у подъезда. По лицу Сани было видно, что он чувствует себя виноватым в том, что Женя упала.

— Эй, да ты не парься,- она слегка толкнула его в плечо.- Упала да упала, что такого.

— Да все равно,- он нахмурился и отвернулся.- Мог бы и не бежать за тобой, как сумасшедший.

— Забей, скоро в норме буду.

Она кривовато улыбнулась и заглянула ему в глаза. Он быстро отвел свой взгляд.

— Спасибо за сегодня,- Женя тоже отвернулась.- Скоро увидимся.

— Ага. Поправляйся. Пока.

— Пока.

Она быстро скрылась в подъезде. Сердце немного болезненно екнуло от последних, как будто бы совсем равнодушных слов Сани, но Женя старалась об этом не думать.

Дома, сразу при входе в квартиру, на нее накинулся заботливый мамомонстр.

— Почему так поздно?! Ой, а… Почему ты такая грязная?! Что случилось?! Боже, да ты на ногах едва стоишь! Что слу…

Женя ощутила, как снова начинает болеть ее голова. Она вяло отмахивалась от матери, но та никак не желала успокаиваться и в итоге получила в руки выписку из травмпункта, где черным по белому был написан анамнез: «со слов пациентки, шла по улице, поскользнулась, упала, потеряла сознание, после головная боль, головокружение, тошнота», диагноз и все рекомендации. Пока мать вчитывалась в написанное, Женя успела проскользнуть в ванную, где с удовольствием сняла грязную одежду и смыла с себя городские следы.

После ванной ее уже не заваливали вопросами, а лишь заботливо, с выражением какой-то гротескной жалости на лице провели в комнату и уложили в уже расстеленную постель. На подоконнике у кровати дымился горячий чай и лежали на блюдечке два кривоватых бутерброда.

— Лежи, отдыхай,- очень тихо произнесла мама.- Я напишу твоей классной, что тебя в школе не будет несколько дней.

Она улыбнулась. Мать Жени была женщиной с той самой кроткой нежной красотой, что так ценили поэты и писатели. И вот такая заботливая улыбка очень ее красила. Женя всегда жалела, что ей достались грубые черты лица от отца. Быть может, будь она симпатичной и миловидной девчонкой, жить было бы проще?

Когда мать ушла, Женя попыталась съесть бутерброд, но от одного его запаха снова накатила жуткая тошнота. Она выпила пару глотков чая и очень быстро заснула.

Когда Лесоцарь пришел к Жене в следующий раз он уже не разводил долгих, скучных бесед. Он швырнул на пол пещеры сверток с одеждой и велел переодеться.

— На тебе одежда не из Леса,- добавил он, указав костлявым пальцем на школьную форму Жени.- И она вся грязная.

— Мы куда-то идем?- спросила она, разглядывая стену, из которой Хозяин Леса снова появился.

— Перед ритуалом Начерения я должен показать тебе, что есть Лес и кто я такой.

— Кажется, я знаю уже достаточно.

— Ты ничего не знаешь!- глаза Лесоцаря полыхнули красными огоньками.- Переодевайся и иди за мной.

Он развернулся и покинул пещеру, выйдя под закатные золотые лучи, заливавшие лес снаружи.

Женя передернула плечами. Ничего другого не оставалось, и она развернула принесенную ей одежду. Это оказалось длинное зеленое платье с вышивкой и завязкой на груди и плетеные сандалии. Она ненавидела зеленый цвет, который всегда ассоциировала со слабостью и подчинением. Как в детском саду, во времена которого она спала на зеленом постельном белье.

Как только она переоделась,  ее школьная форма исчезла. Лес и его Владыка обрывали все тонкие ниточки, что хоть как-то связывали ее с домом.

Женя отправилась на выход и одновременно с этим увидела, как из лесной чащи выходит высокая девушка в белом платье. Она старалась казаться спокойной, но любопытные, а иногда и нервные взгляды по сторонам выдавали ее.

— Владыка,- молвила она, склонившись перед Хозяином Леса.- Я благодарна, что вы пригласили меня сюда.

— Я давно думал о том, что ты достойна большего, Сердечница,- он величаво кивнул и сказал уже Жене:- Она будет сопровождать нас сегодня. Обычно это делает Заячья Маска.

Бывшая подруга даже не взглянула на нее.

— Заячья Маска ведет к вам чужака.

— Что-то он не спешит,- Лесоцарь нетерпеливо пристукнул посохом по земле.- И даже не сообщил, что поймал его и идет ко мне.

— Возможно, он счел, что…

— Не защищай его. Заячья Маска – слабак и изжил свое. Скоро придет его конец.

После этих слов Женя содрогнулась. Ей нравилась спокойная уверенность Заячьей Маски. Нравилось, как он чувствует все вокруг себя. Он ни разу не повысил на нее голос, ни разу косо не взглянул. Временами девушке даже нравилось думать о том, что он может стать ее другом.

Лесоцарь бросил на нее взгляд из-за плеча.

— Она готова, теперь можем идти. Женя, встань позади меня рядом с Сердечницей.

Они выстроились своеобразной процессией и двинулись вперед. Женя догадалась, что пещера, в которой ее заточили, была совсем недалеко от того страшного болота – между деревьев справа виднелась обширная прогалина с редкими тощими березками. Девушка поежилась и старалась не смотреть в ту сторону. Они шли через тот пустой лес, где ничто не жило, в сторону того самого озера, где проводился Карнавал.

Сердечница шла совсем рядом и молчала. Женя уже смирилась с предательством Леса и его обитателей, но ей все же хотелось услышать пару дружеских слов.

— У тебя было также?- негромко спросила Женя, хотя знала, что Лесоцарь все равно услышит их разговор. Он не может не услышать.

— Все проходят через Наречение,- Сердечница пожала плечами.- Без него мы бы не стали полноценной частью Леса.

— Тебя провожал Заячья Маска?

— Нет, он пришел после меня.

— Но вы же были знакомы до Леса? Ты вроде говорила об этом…

— Да, были знакомы,- Сердечница пожала плечами.- Но это уже не важно.

— Почему не важно? Тебе плевать на свое прошлое?- Женя на какой-то миг задумалась.- А Заячья Маска не за тобой сюда пришел? Или у него тоже были какие-то проблемы?

Сердечница начала раздражаться. Она бросила на Женю возмущенный взгляд.

— Не все ли равно? Это осталось в другой жизни. Сейчас я – Сердечница. И мне без разницы уже, что привело меня сюда.

— И ты совсем не помнишь, какой ты была до Леса?

— Нет.

Тут в их разговор вмешался Хозяин Леса. Он обернулся так, что лисья голова на подоле его меховой мантии неприятно ударила Женю по ногам, и качнул своим черепом-головой.

— Сердечница говорит абсолютно верные слова,- молвил он.- Не важно, кем ты была до Леса. Важно лишь то, что ты сейчас здесь, что ты часть его.

— А то, что привело меня сюда? Это разве не важно?

Задав этот вопрос Женя задумалась. А ведь, действительно, что ее сюда привело? Ссора родителей? Измена отца? Обида на одноклассников? Или усталость от обыденности жизни? Все это казалось сейчас сущими мелочами, не достойными даже упоминания.

Дальше шли молча. В прошлый раз, когда Женя пробиралась через этот лес, голодная, напуганная, она обратила внимание, что он необычно пустой и тихий. Сейчас же, в более спокойной обстановке, она смогла рассмотреть его внимательнее и ужаснулась.

Здесь не было ни единой живой души. Ни птички в ветвях, ни трусливого бурундука где-нибудь на земле. Даже насекомые не жужжали надоедливо над ухом. Приглядевшись повнимательнее, Женя поняла, что даже растительность здесь необычная. Ни головки редких цветов, ни ветви деревьев не качались под порывами ветра и были нечеткими. «Как дешевая компьютерная графика»,- подумала Женя. Казалось, прикоснешься к этим нечетким ветвям – и они опадут на землю множеством разноцветных квадратиков.

Тут Женя поймала на себе взгляд Владыки Леса. Он, видимо, повернул вправо,  заметил каким долгим взглядом она смотрит на ближайшее дерево, да так и замер полубоком, вперив в нее красные огоньки глаз.

— Мы находимся в Туманной Долине,- промолвил голос из лошадиного черепа.- Это особое место в Лесу. Здесь сосредоточено все то, что приводит людей сюда. И здесь же проходят все наши праздники. Только я и мой ближайший помощник можем находиться здесь в любое время.

— Почему это место столь… важно?- спросила Женя.- Здесь вы храните души лесных жителей?

Сердечница, которая знала явно больше, чем показывала, слабо улыбнулась.

— Ты права,- Лесоцарь кивнул.- То, что здесь хранится, можно назвать душами лесных жителей. Это самые заветные их желания.

— И мои желания хранятся здесь?

— Нет, они будут здесь лишь после Наречения.

— И что происходит с желаниями после того, как я отдаю их Лесу?

— Они становятся реальностью,- Лесоцарь пожал плечами, будто бы это было очень очевидно.- Они оживают и начинают радовать тебя. И напитывать Лес силой.

— Что такое вообще этот ваш Лес?

— Наш Лес,- вставила Сердечница недовольным тоном.

Лесоцарь помедлил прежде чем дать ответ на этот вопрос. Он повел своим рябиновым посохом, и зернистость местности вокруг исчезла – видимо, он счел, что Женя слишком отвлекается на этот малозначительный факт.

— Когда-то давно я был одинок и сильно напуган. Я был в плену у своего страха, меня преследовали, я не знал, что делать дальше,- у Жени по рукам пробежали мурашки.- В то время мое жилье находилось возле леса, густого такого, на отшибе. В этот лес я ходил с отцом на охоту, а с матерью – по грибы и по ягоду. Они научили меня стрелять и выживать. Я знал, что могу укрыться там, но не решался – с тех пор, как не стало моих родителей, лес перестал принимать меня. Он путал дорожки, уводил от меня зверей, прятал самые вкусные ягоды. Лес не любил меня, потому что знал кто я такой на самом деле. Не скрою, мне нравилось, что что-то знает меня гораздо лучше, чем я сам. В конце концов, мое укрытие отыскали, устроили засаду, и мне пришлось бежать прочь, совершенно неготовым. Внезапно лес помог мне, дал одежду,- костлявыми пальцами он провел по своей меховой мантии,- скрыл мое лицо и подарил истинное чудо спасения от всех моих бед. И тогда я понял, что могу дарить спасение и другим. Тем, кто, как и я когда-то, хочет скрыться.

У Жени на языке вертелся вопрос о том, от кого же скрывался Лесоцарь, но почему-то ей совершенно не хотелось знать ответ.

За время, что они говорили, деревья вокруг изменились, превратившись в высокие, стройные березы без листьев. Земля потемнела, и казалось, что в одно мгновение наступил промозглый ноябрь. Но холодно не было, только сердце тревожно леденело в груди.

Заячья Маска не собирался сидеть сложа руки, дожидаясь утра и когда Рыбак более-менее придет в себя. Уложив пленника спать, он вернулся к Реке. В полутьме, освещаемой Белыми рыбами, он бродил вдоль берега. Где-то вдалеке слышались возбужденные и возмущенные крики Рыбака, вблизи же едва слышно журчала вода. Хотелось спать.

Дневные рассказы о судьбах лесных жителей нагнали на Заячью Маску тоску. Он не мог не думать об этих поломанных жизнях и не мог  не вспомнить себя самого. Заячья Маска не жалел себя, но если бы была возможность вернуться назад, он сделал бы что угодно, чтобы никогда не приходить в это место. Потом он подумал о Жене, об этой резкой, острой на язык девчонке и искренне любящем ее, отважном до безумия пареньке. Ему было жалко их. Лес спокойно поглотит и эти души.

Отыскать Водоворотик самостоятельно оказалось не такой уж и большой проблемой. Заячья Маска прошелся несколько раз вдоль достаточно ограниченного участка берега, и наконец заметил вдалеке, почти у самого противоположного берега, подрагивающую поверхность воды. Вскоре послышался плеск, и вот новый Водоворотик закрутился на Реке.

К этому времени начало светать, и Заячья Маска решил, что медлить больше не стоит. Он вернулся назад к своему пленнику и разбудил его. К этому моменту Белые рыбы успели совсем исчезнуть. Рыбак сейчас отправится спать и врядли вспомнит о них.

Взгляд Сашки был туманным и одновременно испуганным. По легкому запаху лесной сырости Заячья Маска догадался, что его посещал Лесоцарь. Не было никаких сомнений в том, зачем он приходил.

— Похоже, и тебе есть что предложить Лесу,- ядовито заметил Заячья Маска, еще раз толкая Сашку.

— Отвали,- рыкнул он.

— Лес всё равно получит от тебя, что хочет,- Заячья Маска пожал плечами.- Сам Владыка к тебе приходил, а он умеет убеждать

— Не нужен мне ваш Лес, и его лживые образы. Ладно… куда мы идём?  Искать того сумасшедшего старика?

— В этом нет необходимости.

Заячья Маска повёл его за собой обратно к Реке,  вручив перед этим очередной бутерброд.

На берегу Саша внимательно вгляделся в водную гладь перед собой и указал на водоворот, который к этому моменту успел увеличиться а диаметре.

— Нам это нужно?

Заячья Маска кивнул.

— Как мы туда доберемся?

Заячья Маска схватился за его локоть и просто шагнул вперёд.

Он видел как испугался этот глупый, наивный мальчишка, как он зажмурил глаза и вскинул свободную руку. Но они не упали в воду. Она встретила их жёсткой поверхностью, слегка покрытой водой — это очень похоже на мокрый асфальт после хорошего ливня. Заячья Маска привычно зашагал вперёд, прекрасно зная, что Лес не позвонит ему утонуть.

— Как это вообще работает?! — воскликнул Сашка.

— Это сила Леса, — по правде сказать, Заячья Маска не знал, что ответить на этот вопрос.

Его спутник ступал осторожно, боязливо, однако ближе к середине Реки вырвал свою руку и зашагал уже самостоятельно. Сашка внимательно смотрел под ноги, вглубь Реки. Заячья Маска в своей голове четко предсказал момент, когда он удивленно воскликнет. Саша увидел, как сквозь матовое стекло, лежбище Белых рыб. Огромные белесые туши зависли во тьме глубокой Реки. Зрелище жуткое, но одновременно прекрасное.

Наконец, оказавшись около водоворотика, они встали по обеим его сторонам. Воронка была небольшая, всего шаг в диаметре, но крутилась с устрашающей силой.

— Нам туда надо прыгнуть?- с кривой улыбкой спросил Сашка.

Заячья Маска кивнул.

— Это было предсказуемо,- молодой человек качнул головой и первым сиганул вниз.

В который раз Заячья Маска не смог не восхититься храбростью этого паренька. Стыдно признать, но в первый раз он здорово струхнул, когда понял необходимость прыгнуть в эту прорву воды, которая еще и быстро, как электрическая мясорубка, вращалась.

Он последовал за своим пленником. Вода объяла его цепкими, холодными пальцами и повлекла вниз. Она пропитала его одежду и неприятно лизнула тело. Заячья Маска не любил это ощущение, он в принципе не любил плавать.

Когда-то в детстве, Заячья Маска вместе с друзьями как обычно отправился бродить по берегу Волги. Ребята веселились целый день, бегая по прибрежным лугам и заглядывая в давно заброшенные старые кирпичные здания, вроде никому не нужных старых церквей и усадеб. И был там на берегу старый деревянный причал, вроде тех, с которых в старые времена женщины стирали бельё. Причал был прогнивший и шаткий и тот, кто удержится на нём больше пяти минут, облагался особым почётом среди детворы. Вот и Заячья Маска, подстрекаемый приятелями, забрался на  старые сырые доски. Он никак не мог выпрямить дрожащие колени, а мальчишки всё кричали, улюлюкали. И  в тот момент, когда Заячья Маска решил признать себя трусом и сделал осторожный шажок назад, причал рухнул. Он упал в холодную воду, запаниковал и начал тонуть. Мальчишки, благо, почти все умели плавать и быстро вытащили его наружу. Звание храбреца Заячья Маска в итоге получил, однако получил и страх перед холодной пучиной. Возможно, он ещё и по этой причине не слишком любил ходить в Туманную Долину.

С обратной стороны водоворота тоже была Река, однако совершенно другого толка. Сашка, а затем и Заячья Маска выпали из воды на что-то мягкое и рыхлое, вроде подготовленной к посадкам грядки. Заячья Маска приземлился на ноги уже привычным движением, а его спутник нелепо растянулся на земле.

— Где мы теперь? — спросил молодой человек.

— Это путь в Туманную Долину под и над Рекой.

— Спасибо, понял, — фыркнул Сашка, поднялся на ноги и ахнул.

«Под и над» прекрасно отражали суть этого пути. В этом тёмном месте, что не имел названия, Река, точной копия той Реки с «поверхности» причудливой змеёй извивалась над землёй, резко ныряла под неё, а затем снова выпрыгивала вверх. Путник двигался по чёрной, мягкой земле и то и дело, река, сверкающая как десятки алмазов и служащая здесь единственным источником света, оказывалась либо над головой, либо под ногами.

Сашка восторженно вздохнул рядом.

— Это так красиво,- прошептал он.

— Очень,- искренне согласился Заячья Маска. — Земля здесь местами топкая, так что будь осторожнее.

-Сердечница, а как ты оказалась в Лесу?

Они продолжали идти в сторону озера, и оно стремительно приближалось. Местность вокруг тоже быстро сменилась, что было самым обычным делом для Леса. Если поначалу они шли через березовую рощу, то затем она быстра перешла в хвойный лес, а он теперь обратился обширным лугом с редкими перелесками. Трава мягко ложилась под ноги, ластилась к ступням и щекотала лодыжки. Но не было слышно ни единого обитателя луга – ни трудолюбивой пчелы, ни громогласного кузнечика, ни скучающей божьей коровки.

Сердечница не ответила на вопрос, даже не взглянула на Женю.

Ответил ей Лесоцарь своим жутким, замогильным голосом.

— Истории, что привели сюда своих соседей, всегда очень личные, интимные, можно сказать. Тебе стоит быть более осторожной, когда спрашиваешь о таком.

Женя закатила глаза.

— Извини,- промолвила она.

— То, что привело нас под крыло Леса — это единственное, что мы храним в своей памяти из той,  прежней жизни.

Сердечница говорила своим привычным негромким голосом, немного будто боязливым и усталым.

— Я всегда была слабой, все детство провела в больницах, — эти слова больно кольнули Женю, которая часто бывала в больницах, сопровождая мать.- Однако жизнь продолжала идти своим чередом. Прошла школа, наступили студенческие годы, я встретила человека, который полюбил меня и был готов заботиться не смотря ни на что. Мы поженились, хоть его мать и была против, и вскоре моё состояние сильно ухудшилось. Он всё искал способы помочь мне, спасти, поддержать, а я… Просто устала от всего. И я решила уйти в Лес, где мне так спокойно, — Сердечница мечтательно улыбнулась.

— Твоим… мужем был Заячья Маска?

Девушка кивнула.

— И он оказался здесь, потому что пошёл за тобой?

— История Заячьей Маски сложнее,- вмешался Хозяин Леса.-   Тебе не стоит расспрашивать об этом.

— Почему?

— Заячья Маска, как и все, прячет свой истинный облик,- Женя заметила, как при этих словах,  обнажённые плечи Сердечницы покрылись множеством мурашек.

Женя уже не первый раз замечала, что лесные жители отчего-то боятся Заячью Маску. Странно, ей он всегда казался очень спокойным и уравновешенным молодым человеком. Необщительным, но и не замкнутым. Мрачным, но не пугающим.

Озеро с островком в центре все приближалось. Буквально пару дней назад, во время и после Карнавала Женя думала, что озеро окружено густым хвойным лесом, однако сейчас она видела его голые, поросшие грубыми луговыми травами берега. И горы стали будто бы ближе, выше и темнее. Они немилосердно давили на психику своей громадой.

— Зачем мы идем к озеру?- спросила она.

— Я покажу тебе истинную силу Леса,- прогрохотал Лесоцарь.- Ты поймешь, почему не можешь покинуть нас.

— Мы идем к камням на острове?

— Именно так.

Весь оставшийся путь до берега Женя вытягивала голову, внимательно вглядывалась в остров, в каменные столбы на нем. Ей было невдомек, что же в них такого особенного. А в памяти были еще живы те жуткие видения, которые подарили ей ее сны.

Лесоцарь продолжал упорно идти до самой кромки воды. Высокая трава скребла по его меховому плащу и даже слегка распахивала его, таким образом, становилось видно, что под плащом ничего нет, только тьма. Не прекращая своего жесткого, повелительного шага, Владыка Леса взмахнул рябиновым посохом. Трава вокруг возопила, оторвалась от своих корней и взмыла в воздух. Затем она сплелась в тугие, толстые косы, а из них в свою очередь появился узкий травяной мост над водами озера. Он слегка покачивался, но выглядел надежным и очень плотным.

«Я думала, что мы повторим подвиг христианского героя,- отвлеченно подумала Женя, ступая на мост.- А тут вон какой мост».

Мост совсем не качался. По ощущениям он походил на широкую толстую доску, положенную на землю. Женя уверенно шла по нему вперед следом за Лесоцарем, а Сердечница замыкала их шествие.

Стоял ясный, солнечный день, однако очертания огромной луны висели в небе бледным призраком.

— Почему здесь луна такая огромная?- спросила Женя.

Ее вопрос оставили без ответа.

— Сейчас ты притронешься к Алтарям, а затем я покажу тебе Нутро Леса,- промолвил Лесоцарь, ступая на землю острова с моста.- Ты увидишь его и заблагоговеешь перед величием Леса.

Женя содрогнулась.

— А если я не хочу прикасаться к этим камням?

— Ты должна,- сказала Сердечница.- Мы все это делали.

— Зачем мне трогать эти камни?

— Они покажут кто ты есть и какое место можешь занять в Лесу.

— Я не хочу ничего занимать здесь! Я хочу домой.

— Ты уже часть Леса,- Владыка махнул посохом.- И ты будешь подчиняться его правилам, хочешь ты того или нет.

Женя зло посмотрела на него. Она прекрасно понимала, что не может ему сопротивляться. Пока не может. Но обязательно настанет день, когда она покинет этот Лес навсегда и вернется домой.

После Карнавала остров успел преобразиться. Отсюда исчезли скамейки и столы, факелы и гирлянды из листьев. Однако нагромождения камней в центре придавали ему теперь вид колдовской, языческий. Здесь, как и во всей Туманной Долине, не было слышно ни единого животного или насекомого. Только очертания огромной луны и яркое белесое солнце неумолимо взирали вниз с мертвенно-голубого неба.

Женя не хотела даже смотреть на камни, что уже успели подарить ей массу неприятных ощущений. Лесоцарь встал между двумя нагромождениями из камней, а Сердечница подтолкнула ее сзади. Женя заглянула в ее холодные чужие глаза и поняла, что эта девушка никогда не была ей подругой по-настоящему. Это было очередной иллюзией Леса.

— Иди сюда,- велел Лесоцарь.- Встань рядом со мной.

Сердечница толкнула ее еще раз, но уже настойчивее.

Женя вздохнула и встала рядом с Владыкой Леса. Кожей она чувствовала, как от каменных колонн исходит какая-то странная вибрация и веет холодом тонко, ненавязчиво. Ее руки покрылись мурашками, а волосы на голове зашевелились в предвкушении чего-то жуткого.

— Клади одну руку на один камень, а другую – на другой.

Во сне она так не делала. Эта мысль несколько успокоила Женю. Быть может, камни как-нибудь уравновесят друг друга, и видения не будут такими жуткими? Или, быть может, они станут еще хуже?

Как бы то ни было, а выбора все равно нет. Лесоцарь уже успел ухватить ее за одно из запястий. Костлявые пальцы больно впились в нежную кожу.

— Я и сама смогу найти камни,- Женя вырвала свою руку.- Мне ведь все равно некуда бежать?

Лесоцарь довольно склонил свою голову-череп и отступил на шаг назад. А Женя набрала полную грудь воздуха и на выдохе приложила руки к камням так, как ей велели.

И ничего не произошло. Не последовало вспышки боли, которой она так боялась, падения в темную безнадежность – совершенно ничего жуткого.

Затем кожу залило мягким солнечным светом. Ласковые теплые лучики пригрели лицо, пробежались по волосам и заиграли на ресницах. Женя как будто бы одним махом оказалась в теплом солнечном лете, где-нибудь у бабушки на даче, готовясь выйти в огород собирать клубнику. Девушка открыла глаза и в самом деле увидела перед собой залитый солнцем луг и небольшой домик вдали с разбитым вокруг небольшим огородиком. Женя улыбнулась. Этот домик выглядел так уютно, так мило и так дорого сердцу, что хотелось остаться в нем навсегда.

Она попыталась сделать шаг вперед, но ничего не получилось. Тогда Женя осталась стоять на месте, с жадностью разглядывая то, что так манило к себе.

А домик отнюдь не пустовал. Вскоре на крыльце появилась девушка. Она была одета в простое домашнее платье. Слегка отросшие ниже плеч волосы откинуты назад, а руки держат груженый посудой и всякими сластями поднос. Девушка, в которой Женя с удивлением узнала саму себя, осторожно спустилась с крыльца и начала обходить дом. Вскоре она исчезла из виду, однако с другой стороны дома появились другие действующие лица.

Целая вереница лесных жителей – почти все они были на Карнавале, вышла из-под молоденьких  деревьев и, негромко переговариваясь, отправилась к домику. Та, другая Женя, вышла им навстречу и, широко улыбаясь, повела следом за собой. Нынешняя Женя с нескрываемым удивлением смотрела на эту картину и не находила слов. Это не она! Она никогда не была такой! Чтобы вот так, с широкой улыбкой и печеньем встречать такую прорву народу? Да ни в жизнь!

Затем камни показали ей сцену очередного Карнавала. Женя в ярких развевающихся на ветру одеждах выплясывает в центре хоровода, затягивает в него сидящих за столами лесных жителей и смеется, смеется.

«Это не я»,- подумала она, мечтая покинуть эти лживые видения.

Но камни еще не закончили, они планируют показать что-то еще. Сцена с Карнавалом скручивается, затемняется. Женя замирает в предвкушении новых видений…

Костлявая рука отдернула ее от камней. Она не стала ее поддерживать, просто безжалостно уронила на землю. Женя хватанула ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, и распахнула глаза.

Все то же странно яркое солнце светило на выбелено-голубом небе. Перед внутренним взором стремительно пронеслись картины прошлого, калейдоскоп последних событий. Почему-то вдруг посетило чувство ирреальности происходящего.

— То, что…- начала она, но снова задохнулась.- То, что там было… это не я.

— Это та ты, что будет жить в Лесу после Наречения,- промолвил Лесоцарь.

— Да это даже не то, чего я хочу!

— Ты хотела покоя ото всех, чтобы можно было жить и просто радоваться жизни?

— Да.

— Лес тебе это и дарует.

Женя вздохнула. «Никому нельзя верить, это уж точно»,- подумала она, поднимаясь с земли. Ее длинное зеленое платье было безнадежно испачкано в земле.

— А сейчас самое важное – ты узришь Нутро Леса!

Лесоцарь снова взмахнул своим посохом, причем выглядело это так, будто он хочет ударить им Женю со всего маху. Но конец толстой рябиновой ветви, почти никак не обработанной, аккуратно опускается обратно на землю. Одновременно с этим все каменные столбы на острове вспыхнули ярким изумрудным светом, заглушив даже сияние солнца.  Женя снова ощутила мощную вибрацию, которая гуляла как будто бы по самому ее телу. Грибы на плече Лесоцаря засияли просто ослепительно. Девушка зажмурила глаза, и уже в полной темноте услышала, как все прекратилось. Миг тишины – и все вокруг залила тонкая, нежная музыка.

Место, где они оказались, напоминало Сашке сон. Та же странная темная и нечеткая по краям локация, а прямо перед глазами – нечто из ряда вон выходящее. Эта огромная река, переливающаяся и сверкающая как грани драгоценных камней, приковывала к себе взгляд, в какой-то момент молодой человек понял, что даже под ноги не смотрит, потому что не может отвести взгляда от водных переливов, от стремительных темных силуэтов рыб в воде. Это так великолепно, так сказочно.

Заячья Маска то и дело окликал его, напоминал об осторожности, но, похоже, и сам иногда засматривался на огромную ленту реки в небе – были слышны его короткие вскрики, очевидно, когда он спотыкался об необычайно мягкую, как подтаявшее мороженое, землю.

— Слушай,- осторожно начал Сашка,- я знаю, что тебе надоели мои вопросы, но можно я все же спрошу?

— Почему это место такое странное?

— Ну да,- Сашка осторожно обошел место, где ревущая масса воды внезапно сверзалась вниз, к ним под ноги.

Заячья Маска немного помедлил прежде, чем ответить.

— Это дорога в Туманную Долину. А Долина… это странное место в странном месте,- он слегка дернул костлявым плечом.

-И поэтому туда ведет странная дорога?

— Дело не в этом. В Лесу есть три пути: по земле – это Тропа,- но им пользуются все и никакой особой силы Тропа не имеет, по воздуху, но это путь лишь для коренных жителей Леса, даже Владыка не всегда может им пользоваться. И последний путь – это Река. Мало кому из лесных жителей позволено по ней передвигаться и мало кто знает ее пути. Меж тем она пронизывает весь Лес, хоть ты этого можешь и не видеть. Именно Река несет в себе множество сил Леса из самого его сердца к периферии, где живем мы.

— Я ничего не понял,- честно признался Сашка.- Но, кажется… а, ладно, потом пойму.

— Просто запомни, что в этой Реке очень много сил Леса и поэтому она такая, как ты говоришь, странная.

— Спасибо.

Про себя же Сашка подумал, что эта короткая лекция очень сильно походила на то, как он однажды в восьмом классе вместо своего класса зашел на урок физики к одиннадцатиклассникам, сел за заднюю парту, и, то ли шутки ради, то ли его действительно с кем-то перепутали, но ребята не стали его выгонять. Уже через пять минут после начала урока он понял, что что-то не так. Но вставать и уходить было уже поздно – ведь старшеклассники засмеются и покроют его несмываемым позором на всю жизнь – по крайней мере, тогда именно так и казалось. В итоге так и пришлось просидеть до самого конца урока, старательно пряча глаза от учителя и усердно делая вид, что он что-то решает в тетради. Да ему даже пришлось сдать свою тетрадь в конце урока! Сашка с друзьями потом долго смеялся, представляя лицо учителя физики, когда она откроет тетрадь и вместо задач увидит там рисунки по анатомии человека и непонятные каракули на полях.

— Слушай, а ты сам как относишься этому вашему Лесу? — Саша задумчиво почесал шею сзади.- Ну, типа, я понимаю, что ты здесь какая-то шишка, супер важный человек и всё такое, но ведь у тебя же должно быть мнение о том, что здесь творится. У тебя именно, а не у твоего начальства или у этой вот маски на твоём лице. Что ты думаешь про Лес?

Заячья Маска долгое время молчал. Он обогнал Сашку, проследил взглядом за течением Реки вперед, а затем встал на месте, дождался, когда спутник подойдет к нему. И только лишь тогда ответил тихим, почти неслышным из-за маски голосом:

— Я очень давно в Лесу и, должен признаться, здесь для меня уже давно стерлись грани плохого и хорошего. Какая разница, черное или белое? Оно просто есть,- он вздохнул,- и с этим в любом случае придется жить.

— Но ты же помнишь свою прошлую жизнь? Может, ты скучаешь по ней и хочешь вернуться назад?

— Все скучают по прошлому в той или иной степени. Кто-то хочет вернуться назад в беззаботное время, кто-то скучает об ушедших людях и чувствах, что они дарили. Все вспоминают былое, это естественная часть жизни, ведь все откуда-то пришли. И все куда-то пойдут, а потому думают не только о прошлом, но и мечтают о будущем.

— Это уже какая-то философия началась,- Сашка усмехнулся.- Кем ты был до… этого места?

Заячья Маска снова долго не отвечал, будто мечтая о том, что собеседник уйдет вперед или сам переведет разговор на другую тему.

— Я был аспирантом в университете,- наконец ответил он.- Учился, помогал преподавателям на кафедре, проводил некоторые занятия для студентов, подрабатывал вечерами и ночами в курьерской службе. Я просто жил.

— И тебе нравилась твоя жизнь? Интересная работа, отдых, девушка… тебя это все устраивало?

— Вполне себе.

— Так и зачем тогда ты полез в этот Лес? Что тебе мешало просто жить дальше и радоваться жизни?

Заячья Маска моментально захлопнулся в себе как устрица. Даже его плечи как будто опустились вниз. Он развернулся и зашагал вперед еще быстрее, чем до этого, бросив небрежно через плечо:

— Скоро нам придется пройти через Хрустальные Поля, будь готов.

Саша никогда не был особо эмпатичным человеком, однако в этот раз догадался, что его расспросы сильно задели Заячью Маску. «Можно подумать, его тайны прямо настолько важные,- хмыкнул про себя молодой человек.- У всех есть свои тайны и больные точки, и это совершенно не значит, что нужно чуть что, сразу надувать губы и отворачиваться от людей».

Пространство «под и над Рекой» было темным, как затянутая черным бархатом комната. Не было видно ни единого источника света, но пространство было достаточно освещено, чтобы не спотыкаться. После некоторого размышления Сашка пришел к выводу, что это сама Река издает мягкий, рассеянный свет.

Вскоре впереди и немного справа показался еще один источник света. Сначала это было похоже на сияющую полоску на земле, переливающуюся всеми цветами радуги, однако по мере приближения полоска разбивалась на множество точечных источников света различных оттенков. Оказавшись ближе, Саша понял, что источником света служат цветы. Самые обычные луговые, а также самые скромные из обитателей цветочных магазинов – ромашки, фиалки, нарциссы, тюльпаны, луговые герани и многое другое. По форме цветы были самыми обычными, однако их стволы, листочки и цветки были полупрозрачные, будто сделанные из хрусталя. Неизвестный материал этих цветов издавал мягкое, полупрозрачное свечение. Саше даже показалось, что свечение это обдало его лицо потоком теплого воздуха, слегка пахнущего цитрусовой свежестью.

В этом сказочном саду кто-то был. Сашка еще издалека разглядел темный маленький силуэт, что стоял среди цветов и периодически наклонялся к ним. Сначала он подумал, что это миниатюрная девушка, однако затем разглядел тонкие руки и угловатую фигуру и понял, что это мальчик. Движения его были странными. Где-то резкими, а где-то осторожными и неуверенными.

— Это Слепец,- сказал Заячья Маска, когда до цветов оставалось всего несколько шагов.

— Он тоже здесь кто-то важный?

— Нет.

— Тогда почему он здесь?- удивился Саша.- Ты говорил, что только избранные могут сюда ходить.

— Я такого не говорил. Слепец приходит сюда за этими цветами, сам Лесоцарь позволил ему это.

— Зачем ему эти цветы?

— Из них он выращивает чувства.

Уже в который раз Саша вскинул на Заячью Маску удивленный, вопросительный взгляд.

— Эти цветы, мы зовем их хрустальными, не просто так растут под Рекой. Они впитывают все эмоции, что она несет с собой, собирая их там, на поверхности. Эмоции появляются из снов жителей Леса, которые они отдают, чтобы днем жилось спокойнее. Слепец потом приходит, собирает те из цветов, что наиболее сильно пропитались чувствами и взращивает их у себя дома. Когда в Лесу появляется новый житель, он дарит ему один из цветов, который, по его мнению, содержит наиболее подходящие этому человеку эмоции.

— То есть вы внушаете человеку необходимые эмоции?- Саша вскинул брови.- «Мы хотим, чтобы ты был всегда радостным и улыбчивым, поэтому держи эту ромашку», так получается?

Собеседник долго молчал, разглядывая его блестящими глазами из-под своей маски.

— Ромашка дарит чувство влюбленности, а не радости,- Заячья Маска отвернулся и окликнул мальчика среди цветов.- Слепец, это я!

К удивлению Саши, мальчик ответил весьма раздраженно.

— Ну и что тебе опять нужно? Не видишь, я делом занят!

От такого тона Сашка даже вздрогнул. Подобное можно ожидать от потрепанного жизнью человека, не обладающего вдобавок высоким интеллектом, но точно не от ребенка. Он заметил также, что выражение худого лица мальчика было на редкость злобным, угрюмым. Лицо было расцвечено свежими синяками и царапинами. А еще его глаза имели абсолютно пустое, бессмысленное выражение. «Слепой»,- сразу догадался молодой человек.

— Мы шли мимо,- показалось ли, но в голосе Заячьей Маски мелькнула сталь.- Мы направляемся в Туманную Долину. 

— Здесь больше некуда идти, так что я догадался,- мальчик поджал губы. Тон, которым он разговаривал, был поистине странным.- А зачем мне мешать?

— Со знакомыми людьми, которых встречаешь по дороге, обычно принято здороваться,- вмешался Саша.

Мальчик слегка повернул голову в его сторону.

— Тебя вообще не спрашивали, чужак!

— Как ты…

— Ты не должен так разговаривать с людьми!- вмешался Заячья Маска.

— А то что?- огрызнулся мальчик.- Я разговариваю как хочу, потому что живу как хочу.

— Везде есть свои правила, в том числе и в Лесу.

— Да плевать мне на правила! Ты сам мне в свое время обещал, что здесь мне никто не будет указывать. А что в итоге, ходишь следом, изображаешь старшего братца. Заботиться пытаешься? Да засунь ты свою заботу…

— Хватит,- жестко сказал Заячья Маска.- Слепец, твое поведение выходит за рамки позволенного.

Тот даже слушать не стал. Отвернулся, зашел вглубь хрустального поля и, наклонившись, принялся выкапывать цветок. Его полупрозрачный стебель источал багрово-красное свечение, и это была лобелия. По мере того, как проворно двигались руки Слепца, цветок издавал все более громкий звон бьющейся посуды. Этот звук сильно раздражал.

— Идем дальше?- осторожно спросил Саша.

Заячья Маска стоял неподвижно и разглядывал Слепца.

— Эй…- окликнул Сашка.

И тут заметил, как руки его спутника сжались в кулаки. Алая лобелия почти показалась из земли. Слепец напевал какую-то песенку.

— Пора преподать урок этому мальчишке,- голос Заячьей Маски звенел, как хрустальная лобелия в руках Слепца.

Он сделал шаг вперед и окликнул мальчика. Сашка был прекрасно знаком с тем, как начинаются драки. Сначала все шутят, смеются, потом кто-то что-то не так говорит. Кто напрягается, злится, а оппонент все продолжает балагурить. И в итоге на него налетают с кулаками. А такое безобразие терпеть невозможно и, ясное дело, за первым ударом следует сдача. Завязывается драка.

Слепец уже даже отвечать не хотел. Он сделал вид, что не слышал оклика Заячьей Маски и продолжил выкапывать свой цветок.

А Заячья Маска закипал все сильнее.

—  Слепец, ты слишком много себе позволяешь,- звенящим от злости голосом начал он.- Ты выполняешь в Лесу важную функцию, но не забывайся. Любого можно заменить…

Дальнейшую тираду Саша не слушал. Его внимание внезапно привлекла Река. Он уже привык к тому, что она причудливой змеей изгибается прямо над головой. Рыбешки, мелькающие в ее прозрачном брюхе, уже тоже не удивляли. Однако сейчас Река неуловимо изменилась. Блики ее поверхности как будто немного потускнели, а сама вода – потемнела. И еще, показалось ли, но теперь и Река издавала какой-то странный звук. Тихий, настойчивый стук.

— Я тебя понял,- голос Слепца острым саморезом вкрутился в уши, и Сашка наконец отвел глаза от водной поверхности.

Но Заячью Маску было уже не остановить. Он сделал шаг вперед, безжалостно растоптав ярко-голубую луговую герань.

Лицо Слепца быстро изменило свое выражение. По открытому в испуге рту и вскинутым бровям, Саша догадался, что сейчас грядет что-то страшное.