ТИК. ТАК. ТИКИ. ТАК. Часы противно тикали, словно маленькие гвоздики вбивали в голову. Голова словно налилась свинцом и её приходилось с большим трудом удерживать. Пульсирующая боль, накатывающая волнами, то холодила, то наоборот обжигала виски, стучала в затылке, не давала смотреть, мышцы в теле сводило и жгло. Организм боролся против периода бодрости, который казалось был для него убийственным, и он пытался извести и её, ударяя по самым уязвимым местам. Но здоровый и крепкий сон в мягкой и уютной постели совершенно выбивался из плана. Будет слишком подозрительно, если только она проведет сегодня в постели больше положенного срока. Нет, нужно сохранять свежий облик, тогда никто ничего не поймёт. Никто даже не догадается.
Время тянулось бесконечно долго. От ожидания, усталости и нервозности вспыхнула маленькая искорка озарения, которая начала питать более страшное чувство. С ним девушка не всегда могла легко совладать. это была ярость. Стало очевидно, что все эти муки оказались бессмысленны. Никто ничего не заметил. Нельзя засыпать пока, не заметили пропажи. Это сразу наведет подозрения. Почему она спит днём? Что она делала тогда ночью? Очевидно, что, и очевидно с кем.
Девушка посмотрела на часы ещё раз. Уже пятый за прошедшие десять минут. Если бы можно было расколоть их одной силой мысли, они бы уже давно разлетелись на сотни маленьких деталей механизма. Резко поднявшись, шелестя многослойными юбками, делавшими её движения еще более неповоротливыми и тяжёлыми, она устремилась к своему мучителю — часам. Маленькие, позолоченные, в изящном витиеватом оформлении, это тикающее произведение искусства представлялось, в эту минуту, источником всех проблем и боли юной барышни. Она хотела швырнуть их о стену, чтобы они перестали её пытать, но, уже протянув руку, вовремя остановилась. Тяжело и долго выдохнула, взяла механизм в руки, повернула заводной ключ, и поставила на место.
«Помни, что здесь ничего моего нет. Ты всегда будешь в гостях. Рабыня в роскошном платье», говорила она самой себе.
Осознание этого её раздражало, сжигало изнутри. Сама суть её роли в этом месте была противна. Быть другом тому не того, кого ты выбрала, а кто выбрал тебя. Почему лишь из-за того, что тебе повезло родиться в определенной семье, то ты получаешь всё? При этом даже ничего из себя толкового не представляешь. Если твои родители знатные вельможи ты сможешь добиться многого, занимать высокий пост, даже будучи полным дураком. А если ты барышня, то твоё положение еще менее завидное, тебе уготована жизнь кухарки, прачки, постоянно рожающей кому-то отпрысков; в богатой семье рожать отпрысков теперь твоя первоочередная задача, а из развлечений лишь шитьё. Как бы ей хотелось это всё исправить. Чтобы власть была в руках действительно достойных и образованных людей. Даже сейчас, будто никто не понимает и или все делают вид, насколько шаткое положение княжича Григория. Великий князь уже не молод, княгиня тоже, детей уже можно не ждать. Помимо Григория ей еще один наследник — Тимофей. Плут, дурак, повеса. И наследница, самая младшая, дура безвольная, марионетка в руках всех и каждого.
Правитель должен иметь твёрдый характер чтобы удержать эту власть. Отец говорил, что такие вот глупые наследники не раз рушили и не такие сильнейшие империи, не то что их маленькое княжество. Неумелым рукам управленца даже не понадобится нескольких лет, чтобы разрушить то, над чем работал князь всю свою жизнь. Достаточно лишь месяцев.
Если Григорий не займет престол следующим и не заведёт наследников, то всё рухнет. Государство упадёт ещё на более низкий уровень, чем до прихода к власти князя Михаила.
Из рассказов учителей, она знала, но не могла представить, что еще около двадцать лет назад на месте столицы из белого камня была лишь полуразрушенная старая крепость, вокруг который была лишь чёрная непригодная для земледелия земля и Смерть. Что значит «Смерть», информация постоянно разнилась, но из общих предположений девушка решила, что это означает диких зверей от который воздвигнуты стены вокруг княжества и вдоль Главной Дороги.
Стук в дверь вырвал её из раздумий.
«Ну наконец-то»
— Кто там? — голос был громким и резкий. Даже слишком.
— Сударыня Георгика, это я Дашка, принесла Вам завтрак.
Георгика никогда не ела вместе с другими фаворитками княжны. Она считала их общество скучным и тоскливым, а самих их нудными и бестолковым. Быть так близко к венценосной семье и только и делать что гулять по саду, да вышивать целыми днями? Ждать пока княжна выйдет замуж, а их всех отошлют по уделам к собственным семьям. Доживать свою участь уже старых дев? Хоть бы женихов поискали здесь, курицы. Даже не в состоянии найти себе выгодную партию, чтобы уехать и быть самой себе (насколько позволит супруг) хозяйкой.
Взглянув на девчонку Георгика еще больше рассвирепела.
— Сейчас? Ты несёшь только сейчас?! Пошла вон отсюда, шавка! Я должна голодать пока ты лентяйка где-то болтаешься!
Служанка, зная, чем это закончится, как можно быстрее положила поднос и поспешила к выходу, спотыкаясь об свои же ноги.
«Такая же клуша, как они».
От еды воротило, желудок хотел выжать сам себя. От бессонной ночи и нервов аппетита не было совершенно.
«За такие проделки меня точно вздёрнут на плахе. Плевать. Я хотя бы попыталась».
В углу комнаты стояло зеркало в полный рост. девушка приблизилась к нему, чтобы удостовериться, что не выглядит как человек, который всю ночь совершал государственную измену. В отражении всё было даже лучше, чем Георгика предполагала: лицо обрамляли роскошные каштановые волосы, которые локонами падали на плечи, волосы украшали тонкие шелковые ленты, усталость во взгляде чувствовалась, но синяков под глазами не было видно, а бледный цвет кожи был естественным для неё. Девушка уже спланировала, как упадёт в обморок, когда ей сообщат о пропаже княжны, как потеряет сознание, но на самом деле просто погрузится в сон, о котором не может перестать думать сейчас.
При мысли о Айе изящный чуть пухлый ротик искривился в самодовольной ухмылке.
«Чуть не испортила весь план. Эта её невыносимая мнительность и склонность к истерии, от кого она переняла эти качества? Пришлось дать ей дурман, надеюсь у неё не будет зависимости, и надеюсь никто не заметил её зрачки размером с блюдце. Ну или заметили, но какое кому сейчас дело до этого»
По рукам пробежали противные мурашки. Георгика стала судорожно растирать их. Но холодок, пробежавший по всему нельзя было отнести к ощущению внезапно появившегося сквозняка. Это был холод ощущения, когда понимаешь, что за тобой наблюдают. Смотрят в упор, а ты всё еще не видишь этого человека. Она услышала, как замок двери повернулся и практически бесшумно щелкнул. Она знала, что бежать уже поздно и некуда. Если выдохнуть, то будет не так больно.
Её на миг подняли за волосы, а затем бросили об пол, словно тряпичную куклу.
«Папа».
Из-за неправильного падения, боль зародилась в суставах и прострелила по телу, даже пышные юбки не смогли смягчить удар. Не успев заглотить немного воздуха, девушка ощутила, как жжётся кожа головы. Её совсем недавно аккуратные шелковистые локоны выверенным движением накручивали на кулак. Георгика решила предпринимала бессмысленные попытки освободиться из лап нападавшего. Она проиграла ещё ночью, когда принесла сумку. Она подписала приговор собственной рукой, и наивно было полагать, что он не придёт в исполнение.
Человек приподнял девушку за волосы, грубо развернул её личико к себе, что заныла шея, и сквозь зубы процедил:
— Что ты наделала, гадина?
Затем резкая вспышка. В глазах потемнело. Георгика даже не сразу поняла, что произошло. А затем пришла боль, щека горела как от ожога. Во рту появился сладковатый привкус крови.
Не так больно, как могло быть, если бы он не снял перчатку. Давно у всех на устах, какими методами работает Тайная Канцелярия. Давно ходят страшилки о том, как некий палач срезает одним ударом щёки с допрашиваемых. Ей не повезло быть к нему ближе, чем всем остальным. Не повезло, что за ней следил с её рождения. Повезло лишь в том, что она единственный ребёнок, значит её точно не убьют.
— Ты понимаешь, что уже двух человек убила твои дурость, спесь и недальновидность! – Глава Тайной Канцелярии с трудом сдерживал крик. Его челюсти были напряжены, он продолжал выплевывать слова с нескрываемым гневом.
С каждым словом, его хватка усиливалась. Девушка чувствовала, как напряжена её шея и плечи, её чуть-чуть и сломается. Дыхания больше не было. Слёз тоже. Только застывший в глазах ужас.
— Ты скажешь мне всё, ты сделаешь всё, чтобы исправить то, что натворила! Это уже не ошибка, не хулиганство, это твой конец, княжна Георгика. Я выдам тебя замуж, и ты уедешь в самую дальнюю глушь, которую даже на карте не отметили, — голос его стал тише, он словно шипел, — Ты, наверное, не знала, что за Стеной остались жилые деревни? Узнаешь.
Мучитель разжал кулак, и девушка упала на пол. Дыхания всё еще не было, в горле стояли рыдания, но Георгика пыталась их сдержать. В груди болело, кожа головы горела огнём, как и ударенная щека.
Главы Тайной Канцелярии в комнате уже не было. Он исчез также незаметно, как и появился. Остались только Георгика и её сомнительное надежда на наилучший выход из ситуации.
Внезапно девушка засмеялась, сначала тихо, потом это переросло в дикий хохот. Всё еще продолжая смеяться, она поднялась на ноги, расправила ничуть не помятое платье, и подошла к зеркалу.
«Хорошая ткань, нужно заказать ещё нарядов из этого материала»
Из носа текла тонкая струйка крови, но красноты на лице не было. Это был талант, бить так, чтобы не оставалось следов. Она пересчитала языком зубы. Все на месте. Сплюнула скопившуюся кровь в платок. Локоны лежали неаккуратно, и спутались, но это поправимо.
«Не так плохо, как могло бы быть. А вот замуж мне точно не надо», думала девушка, вытирая платком кровь.
Еще почитать:
Пятеро в чужом мире — ч. 2 Ночлег
Мятеж. Хроники одного Королевства. Часть 1.
Кровь ангела. — Приговорённые к Аду. Глава 12. Посланник (18+)
Сумеречное королевство — Сумеречное королевство
«
»
07.04.2022
