ТИК. ТАК. ТИКИ. ТАК. Часы противно тикали, словно маленькие гвоздики вбивали в голову. Голова словно налилась свинцом и её приходилось с большим трудом удерживать. Пульсирующая боль, накатывающая волнами, то холодила, то наоборот обжигала виски, стучала в затылке, не давала смотреть, мышцы в теле сводило и жгло. Организм боролся против периода бодрости, который казалось был для него убийственным, и он пытался извести и её, ударяя по самым уязвимым местам. Но здоровый и крепкий сон в мягкой и уютной постели совершенно выбивался из плана. Будет слишком подозрительно, если только она проведет сегодня в постели больше положенного срока. Нет, нужно сохранять свежий облик, тогда никто ничего не поймёт. Никто даже не догадается.
Время тянулось бесконечно долго. От ожидания, усталости и нервозности вспыхнула маленькая искорка озарения, которая начала питать более страшное чувство. С ним девушка не всегда могла легко совладать. это была ярость. Стало очевидно, что все эти муки оказались бессмысленны. Никто ничего не заметил. Нельзя засыпать пока, не заметили пропажи. Это сразу наведет подозрения. Почему она спит днём? Что она делала тогда ночью? Очевидно, что, и очевидно с кем.
Девушка посмотрела на часы ещё раз. Уже пятый за прошедшие десять минут. Если бы можно было расколоть их одной силой мысли, они бы уже давно разлетелись на сотни маленьких деталей механизма. Резко поднявшись, шелестя многослойными юбками, делавшими её движения еще более неповоротливыми и тяжёлыми, она устремилась к своему мучителю — часам. Маленькие, позолоченные, в изящном витиеватом оформлении, это тикающее произведение искусства представлялось, в эту минуту, источником всех проблем и боли юной барышни. Она хотела швырнуть их о стену, чтобы они перестали её пытать, но, уже протянув руку, вовремя остановилась. Тяжело и долго выдохнула, взяла механизм в руки, повернула заводной ключ, и поставила на место.
