‒ Да что же это?! Пожарных никто не додумался вызвать, что-ли?! ‒ Неизвестно, для кого вслух выругался Хоук

.
‒ Э-эх, парень! ‒ Тоже больше для себя ответил стоявший рядом старик. ‒ Да мы со старухой дважды набирали ещё до тех пор, пока я не вышел. И, пока шёл, видел, как народ из будок звонил. Копы, вон, через каждые пять секунд в рации орут. А толку? У Когараси где-то в предместьях склады загорелись, так все туда и…

Говорившего прервал пронзительный визг, ещё более страшный, добиравшийся до ещё больших глубин души и разума, чем всё эта картина. В тёмном квадрате одного из окон правой половины, уже начинавшем дымить, показалось перекошенное смертельным ужасом личико девочки лет восьми. Но кричала не она. Глубина открывшейся перед детскими глазёнками бездны не давала их хозяйке раскрыть и рта. Кричала её мать, которую изо всех сил пытались удержать несколько членов «Правосудия» и пара патрульных. Несколько их сослуживцев помоложе, взяли, было, какую-то трубу и попытались поднять упавшую поперёк окна балку, мешавшую малышке вылезти. Но они, попросту, не могли к ней подступиться. Здесь бы показать «Правосудию» «корочки», подойти, вспомнив занятия по выживанию, объяснить, как надо… Всё это Хоук понял только тогда, когда растолкав всех присутствующих, несмотря на удивлённые, предостерегающие и угрожающие крики, даже выстрелы в воздух, летел со всех ног навстречу пылающему аду.