Пенна, чувствуя прилив бодрости, мигом забрался на пригорок и, утомленный дорогой, упал рядом с сидящей, скрестив ноги, задумчивой девчонок, которая просто безмолвно глядела в никуда своими широко распахнутыми  пурпурно-синими глазами, подведенными фиолетовым. На них назойливо падали две волнистые прядки недлинных полуночно черных волос. Сначала она даже не обернулась, будто бы не обращая внимания на Пенна вовсе. Он не отвлекал ее, только рассматривал яркие пышные перья на ее самодельной диадеме и на лиловой накидке. Накидка с перьями оставалась главной спутницей для таких, как Пенно и Нотта. Но она редко покрывала голову и не любила постоянно прятаться. 

  — Я так долго тебя искал… — произнес Пенна, наблюдая, как светлеет предрассветное небо.

  Нотта наконец взглянула на него, придвинувшись ближе и на ее тонких губах мелькнула понимающая улыбка. Она была явно тронута тем, что сказал ее приятель.

  — А на что ты смотришь? -вдруг спохватился он, приподнявшись.

  — Гляжу светлячков, — бросила Нотта.

  — Но…их тут нет, — непонятливо пожал плечами Пенна.

  — Уже нет, — склонив голову, согласилась девчонка и замолкла.

  Пенна еще немного повалялся в траве, рассуждая о безмятежности их мира, а потом вспомнил, какие величественные нотаций для них подготовил негодующий Зефирус. 

  — Знаешь, а ведь Зефирус тебя тоже ищет…Он довольно…удивлен твоим внезапным исчезновением, — начал осторожно Пенна.