Пенна спрыгнул со ствола очередного дуба, перескочив на деревце поменьше и притих, растерянно вертя своей головой по сторонам. Проступив сквозь завесу подтаявших облаков, робкий лунный свет упал на узкую, заросшую тропу и отразился в огромных изумрудным линзах «совиных очков» Пенна, которые, по его словам, позволяют лучше видеть ночью, хотя Пенна мог бы прекрасно справлять и без них.

  — Если я опаздаю сегодня… — начал вслух сетовать Пенна, беспомощно озираясь, но осекся, не смея продолжать. Он даже представить не мог, как должна закончится сегодняшняя вылазка. 

  Наконец решив ступить на ту заброшенную заросшую тропинку, Пенна махнул в благодарность лунному проводнику и умчался прочь. 

  Каково же было его облегчение, когда ему навстречу выглянул поскрипывающий кривой флюгер в форме расправившей крылья птицы. Пенна нырнул под пышную лиственный купол, под которым крючковатые ветви крепко держали поросший зеленью небольшой, но и не тесный деревянный домишко, возвышающийся над землей. Крыша, покрытая мягких мховым ковром была сильно вытянута, словно от удивления, из-за нее выглядывала узкая невысокая башня, упирающаяся своим концом в древесную кору. Эту башню оплетали гирлянды из перьев, пушистых еловых метелок, шишек и резных деревяшек, где-то весь этот беспорядок дополняла ажурная паутинка. Пенна приземлился на перилла кривого балкончика, который словно был выброшен, вытеснен из дома, потому что немного  был перекошен и будто не умещался на дереве. Пенна выдохнул и, покачнувшись, рухнул на пол. Но тут же встрепенулся и подскочил, когда до него донеслось возмущенное кряхтение. Пенна прошибло от испуга, горячая досада пронизывала его с головы до пят, и он страшился обернуться, потому что уже точно знал, кто стоит у него с спиной. Знал, с каким суровым выражением лица его сейчас встретят. Но всего хуже было то, что Пенна представлял, какая участь его ожидает, и он очень не хотел делать ей шаг навстречу.