Роман перебирал необходимые инструменты – Так, дрель, шуруповерт, уровень… что там ещё? А, трубы прочистить… — Он взял специальную длинную проволоку с ручкой на конце. – Ещё эндоскоп, посмотрю прочистил засор или нет. Да, свёрла победитовые не забыть, и дюбеля с шурупами. Так, вроде всё…

Машина подъехала к старинному дому с красивым дореволюционным фасадом. Отец Лены когда-то работал в администрации города. Когда расселяли коммуналку, он обменял свою трёх комнатную квартиру в центре, на эту. Его решение тогда всех озадачило. Только потом он рассказал Евгении Васильевне, жене, что квартира эта, его отца, репрессированного в 37-м. Дед Лены был учёным. Его разработки коллеги сочли антисоветскими, обвинили в сотрудничестве с западными институтами, признали шпионом, и отправили в лагеря. Когда его забирали, он шепнул своей жене, чтобы хранила этот дом. – В нём, — говорил он – вся моя жизнь… Потом бабушку Лены долго допрашивали, что-то искали, ничего не нашли. Квартиру учёного забрали, и сделали из неё коммуналку.

— Евгения Васильевна, да продайте Вы её уже. Зачем Вам такая огромная? – Роман крутил ручку прочищая засор в трубах. – Тут посмотрите, давно пора всё менять. Я сейчас трубу прочищу, но Вы гляньте на экран эндоскопа, тут трубы уже так заросли изнутри, что через месяц опять всё забьётся.

— Нет Ром, продавать я её не буду. Мне тесть твой перед смертью сказал – Квартиру не продавай… Я как умру, она вам останется. Вот тогда, что хотите то и делайте.