Девушка опустила глаза в пол. А я в свою очередь немного смутился, раздумывая над ее словами. В груди все защимило, от переполняемых эмоций. Я должен был промолчать, но увы не смог:

— Смысл есть всегда!

— Странно слышать это от человека, который сам опустил руки, — как-то озлобленно посмотрела на меня Рона.

Наш разговор переставал казаться таким уж милым. Напряжение в воздухе усиливалось, а мы оба были еа взводе.

— Моя мама умерла от рака, у нее была такая же болезнь как и у меня, — старался я не повышать голос, но все равно выходило слишком эмоциально, — я часто ходил к ней в больницу. Знаешь где находится ад на земле?

Рона немного испуганно посмотрела на меня, вытирая капли от слез со щек:

— Нет .

— Онкологическое отделение. Сотни разбитых мечт, океан надежд, и лишь единицам удается справиться. Я и сам там лежал, когда только узнал о болезни. Я видел богатых, которым деньги уже не могли помочь. Я видел бедных, которых, возможно, эти деньги могли и спасти. Я видел глаза своей мамы перед смертью, которая до конца верила, что будет жить, которая улыбалась и плакала от боли, но верила. Верила даже тогда, когда уже все было кончено. И именно поэтому я с тех пор больше не верю. Ни во что.

Я внимательно смотрел на девушку, и сам не заметил, как начал повышать голос. Рона явно была не готова к такому повороту, она сжимала пальцами сидушку стула и чувствовала себя крайне некомфортно рядом со мной. Скорей всего она не привыкла к тому, что кто-то может «не поддержать» или «не пожалеть». Ее большие глаза наполнялись слезами, а меня , почему-то, в этот момент это раздражало еще больше.