……………………………….

2-2  Вренасы

В темном зеве пещерки что-то или кто-то влажно дышал, ворочался и посапывал – убежище было занято, Юрка спрыгнул и побрел дальше. В следующей норе, едва он всунулся, ему в лицо пахнул едкий отвратительный запах, и Юрка, отпрянув, едва прочихался. В третьем, в самой глубине, точно угольки, тлели чьи-то мелкие злобные глазки, и Юрка поспешил убраться куда подальше. Четвёртый лаз оказался мокрым и липким. И только на пятый раз Юрка обнаружил более-менее подходящее и, главное, сухое и незанятое помещение: неглубокую и удобную нишу, где можно было худо-бедно усесться. Предварительно, поразмыслив, Юрка без труда сорвал с одной из дыр подходящего размера трухлявую затычку и забаррикадировал отверстие. Если не загородит от напасти, то хотя бы будет под рукой как хилое оружие. Это было даже приятно, потому что напомнило ему, как в детстве он залезал в деревне на чердак бабушкиного дома и прятался там от друзей, а однажды так и уснул там, на соломе, и бабушка не стала будить, а только укрыла старым байковым одеялом.

Юрка устроился на ночлег вовремя. Последние грибы потухли, и воцарился полный мрак.

Ночное Дерево оказалось наполнено звуками, и звуками не самого приятного толка. Эта ночная симфония состояла из близкого, не очень близкого и совсем отдаленного скрежета, хруста, попискивания, чавканья, хриплого шёпота, невнятного бормотания, бульканий, всхлипов, взрыкиваний и невероятного количества всевозможных шорохов, покряхтываний, чпоков, шелестов и возгласов. Некоторые звуки раздавались совсем под боком, за стенкой, некоторые продвигались по коридору – сначала усиливаясь, затем ослабевая. Хуже всего было то, что в кромешном мраке Юрка никак не мог их идентифицировать. Иногда ему казалось, что мимо ползет змея, иногда – что пролетает летучая мышь, иногда – что в двух шагах плещется прибой, или кто-то чего-то или кого-то ест, причмокивая. Конечно, уснуть в таких условиях не было возможности. Мало того, ночью заметно похолодало, словно угасшие грибы являлись одновременно и обогревателями.

Раз Червер сказал, что в норе безопаснее, значит, так и есть. Ведь он же, Юрка, не стал соваться в занятые апартаменты и выгонять хозяев, значит, и его не выгонят. К тому же, у него имеется универсальное эксклюзивное оружие – зажигалка и последняя драгоценная сигарета, которую теперь, увы, придётся беречь и лелеять на самый крайний случай. Юрка всё же уснул, и в полудреме все вспоминал уютное бабушкино байковое одеяло…

…Юрке показалось, что он и вовсе не спал. Словно едва он сомкнул глаза — и тут же подскочил, как ужаленный. Вернее, оглоушенный. Ибо подле его убежища раздалась заливистая, многоголосая трель. И тут же, словно в деревне, при перекличке петухов, с разных концов понеслись ответные трели. Неизвестные певцы выводили замысловатые рулады старательно и чрезвычайно громко.

— Вы чего тут распелись над ухом? – недовольно крикнул Юрка, пытаясь перекричать ближнего певца, а заодно разглядеть его в щель рассохшейся крышки. – Не видите – частная квартира!

— Как что – распелись? – ответил недоуменно звонкий, явно девичий голос. – Так утро же!

— Утро… — пробормотал он. – Значит, утро. Значит, когда утро, то можно вопить благим матом. А как ночь – так только шуршать и скреготеть?

Он рывком откинул крышку, услышал испуганный взвизг и увидел краешек чьего-то пёстрого цветного платья. Недовольный, не выспавшийся Юрка вылез наружу и принялся разминаться. Снова отчаянно хотелось есть, но еще больше – пить: густой сок скорее насыщал, чем утолял жажду. Он нашарил в кармашке джинсовой рубахи завалявшийся леденец и с наслаждением забросил в рот.

Юрка вылез и стал вспоминать, в какую сторону ему поворачивать. За ночь все воспоминания о передвижках с Иветтой и Червером испарились. Мимо важно просеменил странный толстый субъект в красном плаще в серую полоску, за которым тянулся шлейф невыносимой вони. От вони сразу запершило в горле и защипало глаза, потом субъект легко взмахнул плащом, точно крыльями, запах шибанул сильнее. Юрка шарахнулся и рванулся прочь, неважно куда, лишь бы подальше.

Он петлял до тех пор, пока шлейф запаха не смягчился, и очень скоро выскочил в параллельную магистраль. И после этого понял, что теперь-то уж ему точно не светит отыскать эти чёртовы три кустика смородины, и выполнить поручение прекрасной Иветты. Ибо коридоры, в которые он попал, разительно отличались от первоначальных. Свет здесь был тусклее, стены более корявыми, прекрасные татуировки уродовали бурые наросты, подозрительно напоминающие грибы. Чем дальше он продвигался, тем мрачнее становилось вокруг.

Коридор, по которому он сейчас шагал, был обшарпанным, в непонятных пятнах и разводах, щербатый пол — с сучками и задоринками, крышечки на норах по стенам скукожились, растрескались, сопрели, а вместилища и поилки оказались пустыми. Все здесь казалось нежилым. Стало ясно, что Юрка очередной раз заблудился. Раз за разом уходя все дальше от цели.

Цель? Какая цель? Раньше ему казалось, что у него есть цель, очень важная цель – сыграть достойно отведенную роль и стать героем. Теперь ему просто хотелось вернуться назад. Но он ни за что не признался бы в этом никому из случайных знакомцев. Это называлось по-пацански – давить фасон. А он все же был пацаном до мозга костей и считал себя «искателем приключений». Только бы не свою задницу, подумал он.

Вот впереди показалась странная процессия. Одинаковые фигуры в белом с ног до головы выглядели привидениями и шли плотным строем. Правда, у каждого привидения на боку висел сосуд, из которого время от времени вздымался фонтанчик бесцветной жидкости, и эта жидкость воняла куда ужаснее, чем плащ полосатого, точно арестант, субъекта.

— Карантин! – утробно завывало из-под белых одеяний. – Карантин! Район закрывается на карантин! Просьба укрыться!

Юрка закашлялся и снова нырнул в первый попавшийся проулок. Пропадать – так с музыкой! Хватит изображать всезнающего препода. Вот он увидит народ и первого попавшегося спросит, где тут харчевня «Три кустика смородины». Он бежал и бежал, а сзади все чудилось ему завывание «Карантин!»

Сказать, что Юрка устал – не сказать ничего. А уж настроение его было куда ниже плинтуса.

Первым попавшимся, вернее, примазавшимся, оказался хлипкий мальчонка, ковыляющий позади так тихо, что Юрка его вначале и не заметил. Мальчонка был тощ, всклокочен, бледен, и в потертой серой одежонке гляделся изголодавшимся и больным. И все жался, жался к Юркиной ноге.

— Ты кто? – спросил Юрка. – Ты здешний?

Мальчонка пожал плечами и жалобно всхлипнул.

— Ты тоже голоден?

Мальчонка яростно покивал.

— Можешь показать мне поилку?

— Не-а, — наконец-то ответил мальчонка. – Я не пью. Вернее, пью, но совсем не то.

— Ага. А чего не это?

— А вот того, — насупился незваный попутчик. – Аллергия у меня на это.

— А на то, стало быть, нет.

— На то нет, — охотно согласился мальчонка.

— А где твой дом? Ты хотя бы это знаешь? Может, тебя домой отвести?

Мальчонка понурился угрюмо: — Один я.

— Ладно. Хорошо. И чего же ты от меня хочешь? Я ничего тут не знаю и не могу привести к тому, что ты пьешь. А ты сам-то знаешь, где оно, что ты пьешь? Можешь показать мне? Я бы тоже попил…

Мальчонка осклабился и прижался к Юркиной ноге. Юрка вздохнул. Вот еще на его голову беспризорник взялся. Уж лучше бы Червер, тот хотя бы сведущ и пронырлив.

— Ладно, идем, — решился Юрка. – Найдем сначала то, что я ищу, а там и решим, что с тобой делать.

И странная парочка отправилась, куда глаза глядят. Навстречу ему, виляя бедрами, шла группа из пяти хорошеньких, пухленьких, юных мулаточек с пышными шевелюрами. Юрка так и присвистнул от восхищения.

— Девочки, вы куда? С собой не прихватите? – приосанился он.

— Идем, коль не шутишь, — ответила самая бойкая. – Только от спутника своего избавься.

Спутник зашипел и прямо-таки вжался в Юркину ногу.

— Э… а может, вы его пристроите куда-нибудь? Я тут не слишком ориентируюсь. А?

— Иди, — милостиво разрешила бойкая. Девушки снова зашагали, покачивая бедрами. Юрка пристроился рядом.

— И куда мы идем, красавицы?

— На ристалище, — так же игриво ответила девушка.

— Спортплощадку? Вы спортсменки?

— Можно сказать, и так, — белозубо улыбнулась девушка.

— Случаем, не знаете, где «Три кустика смородины»?

Девушка неодобрительно покачала головой: — Мы следуем на площадь Бугров, это наша территория, а «Три кустика» — это чужая территория. Если ты не с нами, то против нас, и тогда лучше сразу проваливай.

— Нет, нет, — замахал руками Юрка. – Я ваш с потрохами, я с вами!

Они свернули пару раз за угол и оказались на обширной пустой площадке, вся окружность которой была словно огорожена, отмечена крупными наростами. Почти такими же, которыми они с Червером хрупали, только с фиолетовым оттенком. На площадке уже выстроились такие же спортсменки, только белокожие, жилистые и худые. Там же расположились уличные музыканты, настраивая инструменты: большой барабан, длинные трубки типа дудок и нечто струнное – что именно, Юрка не опознал, поскольку не очень разбирался в музыкальных инструментах. Сверху, из окон, свешивались зеваки и зрители.

Грянул барабан, отбивая ритм. Девушки начали разминку, приплясывая. Ритм нарастал. Девушки встали ряд против ряда и сжали кулаки.

— Ага, я понял! – возликовал Юрка. – Уличные бои! Давай, девочки, давай, мулаточки! Двинем хопчиком по захолустью!

Начиналось все просто как танцы. Мулаточки были изящны и гибки, белокожие энергичны и напористы. Музыка напоминала скорее какие-то варварские африканские дикие звуки, чем нормальный хип-хоп.

Да и танец совсем не похож был на «хопчик», а больше на игру «вышибалы». Девушки сталкивались бедрами, коленками, извивались, перемещались кувырками и перепрыгами. Вылетающая за фиолетовые пределы танцорка застывала ненадолго, но снова возвращалась в круг. Скорость нарастала. Девушки подпрыгивали все выше, норовя обрушиться на соперницу. Либо перекатывались ей под ноги, либо выставляли локоть, ставили подножки, и это уже переставало походить на танец, хотя сохраняло изящество и виртуозность.

Свешивающиеся из окон болельщики визжали, пищали, гугукали и хлопали в ладоши. Юрка тоже хлопал и кричал «Давай, давай, давай!»

Внезапно музыка прекратилась. Музыканты замерли с воздетыми руками. Девушки тоже застыли, а потом разошлись по исходным позициям, каждая оперлась о фиолетовую «колонну» и оцепенела, словно в трансе. Увлекшись зрелищем, Юрка забыл о своем незаметном спутнике, который всё жался к его ноге.

Юрка вдруг почувствовал укус. Он дернулся и ойкнул. Его непрошеный попутчик снова стоял вплотную и довольно ухмылялся, облизывая остренькие зубки. Юрка ощупал бедро – рука стала влажной от крови. Юрка ощерился и разъярился.

— Ах вот ты какой, гаденыш-вампирёныш! – прошипел он и схватил мальчонку за шиворот ветхой рубашки. – Сейчас я от тебя мокрое место оставлю! Я отведу тебя в полицию! Ты у меня под суд пойдешь! На зону для юных отморозков!

Ворот затрещал. Мальчонка проявил чудеса изворотливости и оказался на редкость жилистым. Пока Юрка пытался его трясти и поддавать коленом по тощей заднице, тот лягался и все пытался ухватиться за него растопыренными ручонками. Юрка саданул посильнее. Мальчонка-кровосос взвизгнул. Он извивался так энергично, что наконец-то буквально вывинтился из его рук.

Зеваки поблизости хихикали, но не вмешивались. Одно зрелище сменило другое – только и всего. Разнокалиберные головы из окон теперь следили за новым поединком, пока девушки стыли в некоем трансе.

— Так его! – крикнул кто-то белокожий, точно мукой обсыпанный, распахнув окошко. – Давно пора прищучить! Да ты по голове его, по голове трахни!

Но одинокий выкрик не нашел отклика. Напротив, мальчонка начал подпрыгивать, снова намереваясь в него вцепиться. Юрка молотил кулаками, пытаясь «трахнуть» по голове по совету бывалого зрителя. А гаденыш напрыгивал на него и ускользал.

Наконец Юрка отпихнул его ногой что было силы, пацаненок отлетел к стенке и словно прилип к ней. Ристалище разбитных девиц потеряло привлекательность. Юрка решил слинять, не дожидаясь новой атаки упертого мальчонки. Он побежал. Ему все время глючилось, что мальчонка отлепился от стенки и снова длинными скачками бежит вслед. Наконец Юрка остановился и огляделся. Никаких вампиров поблизости не было. Но побег оказался не зряшным. Кажется, он нашел то, что искал. Или почти то, что искал.

На развилке стояло покосившееся прямоугольное сооружение без окон и опознавательных знаков. Ибо никаких рекламных плакатов, табличек и вывесок с названием на сооружении не значилось. Но похоже на то, что это какое-то увеселительное или питейное заведение, либо закрытый клуб, ибо из-за полуоткрытых дверей то и дело вырывались взрывы хохота, и довольно приятно тянуло чем-то съестным. «Какое-то бистро», — решил для себя Юрка. – «А чему ещё быть на перекрестке?» Владелец бистро наверняка знает, как найти «Три кустика смородины».

Юрка зашел внутрь. В бистро пировала весёлая компания в забавных головных уборах. Все новоявленные фрики, как на подбор, были тонкие, изящные и хрупкие, и различались только ростом. Играла разудалая, но не без приятности, музыка. На небольшом возвышении вроде подиума две симпатичные глазастые брюнетки, похожие как две капли воды, видимо – двойняшки, в шелковых черных юбчонках, открывающих длинные ноги на высоких шпильках чуть не до самых ягодиц, синхронно извивались и выстукивали каблучками замысловатый ритм.

Остальные звонко чокались пивными кружками, хрустели какими-то аппетитными палочками, хлопали друг друга по спине и беспрерывно хохотали. Они были одеты довольно разнообразно, но франтовато и подчёркнуто опрятно, преимущественно в этакое готическое черно-белое, а некоторые были увешаны металлическими украшениями, словно рокеры-металлисты. У всех были крупные челюсти и мелкие зубы, выпученные глаза и губы «бантиком», словно у кукол.

Тем не менее эти посетители забегаловки показались куда как приятнее предыдущих жирных едоков, жалких и уродливых. Не иначе местная артистическая тусовка. Юрка приободрился и почувствовал себя увереннее. Его моментально заметили, приветливо замахали руками: к нам, к нам! Но он вежливо покачал головой и присел за свободный столик.

— Дружище! У вас очень озабоченный вид. Неужели с таким славным и симпатичным юношей могло произойти что-то неприятное? – участливо осведомился, скользнув к его столику, тоненький и хрупкий с виду субъект, затянутый в строгий чёрный костюм, с бабочкой на кружевной сорочке.

— Да так, — небрежно бросил Юрка. – Пришлось кое-кому надраить фейсы. Чтоб жиртрестам неповадно было на гостя нападать из-за угла.

— Неужели вам встретилась компания отщепенцев-бомжей? Этих отбросов общества? Неряшливых уродов-дебоширов, полнасов?

— Именно.

— Какой ужас!

— Но я их так шуганул, — не утерпел и похвастал Юрка, – надолго запомнят.

— Прелэстно, прелэстно!

— Вы просто герой!

Франты дружно зааплодировали. Девушки на подиуме издали восхищенный «ааах!» и закатили глаза.

— Да ладно, какой там герой. Просто тренированный, — небрежно отозвался Юрка, приосанившись. — Они, конечно, пытались трепыхаться – но куда там. Кишка тонка.

Каждую его фразу сопровождал взрыв веселья, но выспрашивающий оставался серьёзен. Из чего Юрка заключил, что он у них главный.

— И куда же они побежали? То есть, куда вы их погнали, любезный? – спросил чёрный, подкручивая лихо загнутые усики.

— Как раз в розовый коридор. Я гнал их до самого зеленого светильника. Потом решил, что не стоит тратить на них, убогих, время. И завернул сюда.

— Ай, молодцом!

Компания снова покатилась.

— Будь другом! Иди к нам, – наперебой заговорили франты. – Выпей с нами!

Юрка помотал, было, головой, но один из лощёных, холёных франтов уже ухватил его за руку, на редкость цепкой и сильной семипалой рукой, и подтянул к столу. Брюнетки спрыгнули с помоста и встали по бокам, стреляя глазами и повиливая бедрами. «Пей до дна! Пей до дна!» — скандировали они умильными голосами.

Другой франт уже подносил к самому его рту кружку, и Юрка, вдохнув приятный хмельной дух, принял питье и пригубил. Очень даже ничего, похоже на сладковатое пиво, а главное – можно наконец-то напиться! И он с жадностью осушил кружку полностью.

Франты завели вразнобой разудалую песенку, к которой Юрка в другой раз с удовольствием бы присоединился, врезав в компании, но сейчас ему было не до пения. Ибо напиток моментально оглоушил, в глазах помутилось, желудок болезненно сжался, ноги ослабели. Еще бы, ведь он давно толком ничего не ел, и странный алкоголь на голодный желудок моментально ударил в голову.

Юрка сел на услужливо придвинутый кем-то стул и откинулся на спинку. Но местный стул не годился для тяжелого человека. Ножки его хрустнули, спинка треснула, и Юрка смачно шлёпнулся на пол. Увы, более на него никто не обращал внимания. Франты внезапно перестали смеяться и болтать, встали из-за столиков и по одному тихо и незаметно потекли к выходу, причём те, у кого на пути валялся Юрка, просто с брезгливостью через него перешагивали. Последним он увидел перед самыми глазами тонкие острые каблучки и гладкую попку. Он на миг отключился, и пришел в себя в холодном поту.

Юрка кое-как дополз до выхода и там, хватаясь за косяк, ухитрился подняться на ноги. Чувствовал он себя отвратительно. Едва он сделал по стеночке несколько шагов от забегаловки, как его вывернуло наизнанку. «Сволочи! Они меня отравили!» — с тихой ненавистью подумал Юрка. – «После этого связывайся с гладенькими выпендрюками!» Тем не менее, на улице Юрке стало немного легче, в глазах прояснилось, следы опьянения прошли. Он встряхнулся.

Следом за ним бесшумно вышел один из изящных. Последний.

— Плохо? – участливо осведомился он.

— Сволочи! – с тихой ненавистью произнес Юрка.

— Не сволочи, а вренасы, — с гордостью ответил изящный фрик.

Юрка потерял дар речи. Вот эти вот лощеные красавчики – самые вредоносные из вредоносных? Как легко можно ошибиться…

Изящный и лощеный словно бы услышал его сомнения.

— Без вренасов не было бы полнасов, — снисходительно пояснил изящный фрик. – А без полнасов не было бы вренасов, — и добавил презрительно: — Эх ты, малявка!

Несмотря на свое плачевное состояние, этого Юрка стерпеть не мог: — Кто малявка?

— Ты малявка.

— А ты не малявка?

— Я вренас.

— Я те ща покажу малявку, вредоносина! – И Юрка надвинулся на изящного, схватил за грудки и тряханул.

— Осторожнее, — заверещал тот. – Попортите наряд!

Юрка не отступался, и изящному пришлось защищаться. Они свалились и покатились по гладкому скользкому полу. Оказалось, что изящный умеет кусаться, и зубы его были ой-ёй-ёй зубы, мелкие и острые. Зато Юрка был тяжелее и с увесистыми кулаками. И неизвестно, чем бы закончилась схватка, если бы с неба… вернее, с потолка из внезапно открывшегося люка, на них не свалилась вместе с потоком воздуха удивительная красотка в готическом духе, ломая Юрке кайф близкой победы. Мускулистая, затянутая в кожу с клепками, пряжками и цепочками, в массивных армейских ботинках, с развевающимися черными кудрями. В руке её угрожающе покачивалось длинное копье с острым костяным наконечником.

— Братва, толстяков не встречали? – осведомилась она звучным низким голосом, поигрывая копьём. Изящный вздрогнул и застыл, пропустив зуботычину, и испуганно покачал головой. Амазонка разочарованно хмыкнула, подозрительно оглядела их, словно раздумывая, не подойдут ли они вместо толстяков, и вновь нырнула в ближайший тоннель, который словно бы открывался, повинуясь её взгляду.

— Кто это? – спросил околдованный Юрка.

— ЗО — Залетная Охотница, — шепнул изящный, — самая крупная хищница, лучше с ней не связываться.

— И за кем она охотится?

Но немедленного ответа Юрка не получил, потому что, воспользовавшись замешательством, изящный вывернулся из-под него и вскочил на тонкие ножки.

– За всеми охотится. Припасы делает, — пояснил он, утирая зеленоватую кровь из разбитой губы. – Ты классно дерешься. Айда к нам в оппозицию.

— И что там, у вас, в оппозиции, делать?

— Да что хочешь. Ходить на митинги. Протестовать. Бороться. Писать лозунги.

— С кем бороться? Кто вас угнетает? Против чего протестовать?

— Против всего.

— Зачем?

— Так жить веселее.

— Ну, давай, коль не шутишь, — Юрка ухмыльнулся. Нормально они тут время проводят. Все время протестуют, митингуют, дерутся, вывешивают листовки и посещают тайные собрания. Похоже, им тут больше делать нечего. Первое, о чем он услышал от Иветты, первой встреченной, были те же протесты, диверсии, шпионы. Веселенькая игра.

— Тогда пошли. Только имей в виду. Согласился, значит, подписался.

— На роль? – усмехнулся Юрка. – Давно пора выдать роль. Сколько можно дуриком водить.

Изящный одобрительно хмыкнул.

………………………….

…………………………….

2-3 Заговорщики

Юрка шел за новым приятным знакомцем. Он зауважал его за то, с каким достоинством тот выдержал схватку, и при этом нисколько не разозлился, не сподличал, а бился честно. Свой пацан, думал Юрка, свой в доску. Хоть и напоил гадостью. Вренас раскланивался с редкими встречными, как ни странно, ему отвечали поклонами, хотя Юрке показалось, что иногда поклоны были несколько поспешными и пугливыми.

Они шли недолго красивыми зелеными коридорами, словно бы обклеенными мягкими ворсистыми обоями. Юрка вел рукой по стене, и рука покрывалась тонким слоем влаги. Юрка облизал руку и с изумлением обнаружил, что это самая обыкновенная вода. Время от времени из ворса выглядывали большие глаза навыкате или даже целые ребячьи головки на тонких шейках, золотисто-смуглые и улыбчивые. Словно бы ребятня пряталась внутри густого ворса, как в колыбели.

На симпатичном перекрестке располагалось не менее симпатичное заведение, вывеска гласила просто и безыскусно: «У Махши». Внутри воздух был не так сух из-за обилия всевозможных растений, они струились по стенам и обвивали окна и двери. За барной стойкой… нет, вернее, верхом на барной стойке восседал маленький рыжий человечек в курчавой зеленой шубке. Изящный что-то пошептал маленькому зеленому человечку, стреляя глазами на Юрку, и очень быстро ретировался, а человечек подошел к Юрке.

— Голоден? – спросил он мягким певучим голосом.

— Ага… — Юрка сглотнул. – Но сначала бы в туалет…

Субъект в шубе хмыкнул: — Иди за мной, — коротко приказал он.

Юрка пошел за ним и оказался в нормальном вполне человеческом туалете, только вода постоянно тихонько стекала по внутренней стенке и очень приятно пахла.

— Ух ты, у вас тут вполне цивильно, — отметил Юрка.

— А вы нас никак за варваров держите?

Субъект уставился на него, он уставился на субъекта, и ляпнул: «Спасибо!». Тот, снова усмехнувшись, вышел. Юрка вздохнул с облегчением. Ну и нравы! Он что, собирался на него глазеть?

— А теперь накормим гостя дорогого, — протянул человечек, встречая Юрку, словно конвоир заключенного из камеры.

— У меня денег нет… совсем нет…

— Свои люди – сочтемся, — пропел человечек.  – Махша, приятно познакомиться, — и он протянул Юрке зеленую ладошку.

— Юрка-пацан, — автоматически произнес Юрка, как заклинание.

Не прошло и трех минут, как на столе появились блюда. Наконец-то Юрка увидел настоящую еду. И набросился на неё, как изголодавшийся зверь. Сочное ароматное мясо с салатом, пухлый пшеничный хлеб, густой и сладкий беловатый напиток — вроде молочного киселя с малиновой желейной розочкой сверху, – все было невероятно вкусно и сытно. И напоследок сладкий, хрусткий, глазированный пирожок. После еды Юрка почувствовал, что его потянуло в сон. Но за кормежку требовалось как-то отблагодарить. Юрка достал из кармана последний заныканный листик и протянул хозяину. Махша хмыкнул. Листик исчез в ворсе шубы.

— Сыт? – бархатный Махша непрестанно шмыгал носом и при этом ласково улыбался.

— Сыт. Спасибо огромное!

— Я рад, всегда рад услужить дорогому гостю. Но вот «спасибо» не слишком сытное, и на одежку не годится, а денег маловато, ох, совсем маловато, на полный обед не тянет. — Махша продолжал льстиво улыбаться, но голос его стал жёстче. – Придется отработать.

— Ага… я что… я готов… как смогу… отработаю… — стушевался Юрка.

— Я рад, всегда рад. Имеются очень почтенные люди, которые прибыли в город инкогнито по причине чрезвычайно важных дипломатических задач. Им нужен помощник. Люди богатые, платят наличными, а уж накормлен будешь с утра до вечера.

— Я… подумаю… — промямлил Юрка.

Голос бархатного стал совсем жестким и даже каким-то жестяным: — Думать нежелательно. У вас просто нет выбора, мой безденежный друг.

— А как же с мани? Ну, с денежками на транспортные и прочие расходы?

— Забудьте, любезный друг, — голос не стал ни на йоту сочувственнее, напротив — окреп. – Сначала работа, потом плата. Докажите, что вы достойны оплаты и нашего доверия.

— И как я вас найду после… выполнения?

— Об этом не беспокойтесь, юный друг. Мы сами вас найдем. А теперь позвольте вывести вас наружу особым тайным путем.

И снова Юрка уныло плелся за странным человечком, как привязанный. Убежать? Но куда? И как убежать, если Махша не повел его на основную магистраль, а завел в узкий тоннельчик и заставил идти по нему впереди, тыча в спину острый палец. А вдруг он вооружен? И очень опасен?

В конце концов, он обещал выполнить работу, а ему обещали по выполнении изрядное вознаграждение. Может быть, он даже потребует вернуть его назад – и плевать ему на все местные заварухи и хитросплетения. И, в конце концов, играть – так играть, ва-банк, у него на крайняк осталось верное средство – сигарета с зажигалкой, если что – пугнет, как недавних жирняков.

Сколько они так петляли, Юрка не знал, поскольку его часы давно встали, словно застряв в тот миг, когда он залез под чертов диван. Он просто потерял счет времени. Часов тут не наблюдалось, смена дня и ночи происходила точно по чьему-то приказанию свыше. Да дневные и ночные звуки имели различия.

Тонкое беспрерывное гудение, шорохи и эхо шагов то и дело перебивало неприятное хлюпанье носом зеленого человечка. «Простуженный он, что ли? Или инфекция какая?» — совсем расстроился Юрка. – «Мне только инфекции не хватало!»

— Любезный, ты не болеешь ли? – спросил Юрка нарочито участливо.

— Не задавай лишних вопросов, — прогундосил Махша. – Тебе лично болеть не стоит. Даже не пытайся отлынить. Ты мой должник.

— А может, ты заразный, кто вас разберет, вот и заболею невзначай, — буркнул раздосадованный Юрка. – Деньгу забрал – и все ему мало, почем я знаю, может, это ты мне даже сдачу должен?

— Какую-такую сдачу? – изумился бархатный. – Пришел в частный элитный ресторан – и решил расплатиться одной зеленой? Прикуси язык, среди моих клиентов – одни благородные, побирушек не держим.

Шморганье и посапывание Юрку ужасно раздражало. Но гораздо больше сердил командный тон зеленого недомерка и властность его голоса.

Рано или поздно, движение должно было завершиться, и оно завершилось, впереди брызнул яркий свет. Махша вывел Юрку на новую улицу. И прямо перед ними сияла всеми цветами радуги красочная вывеска: «Три кустика смородины»! Как и описывала Иветта, дверь харчевни была богато изукрашена густолиственными ветвями с обильными гроздьями черных ягод, совсем не похожих на ту черную смородину, что знал Юрка.

Продолжая подталкивать Юрку в спину, Махша буквально впихнул его внутрь оживленной харчевни. Первым делом Юрка огляделся. Поскольку он понятия не имел, сколько времени прошло, у него не оставалось никаких надежд повстречать тут Иветту. Собравшееся общество дружно замолчало, повернуло головы и напряженно воззрилось на вошедших. Юрка буквально физически ощущал это тяжелое напряжение и подозрительность.

— Вода водой, песок песком, пора посева настала, — проговорил Махша. Общество расслабилось. «Ага, вот оно, тайное общество», — подумал Юрка с некоторым облегчением, — «игра становится все интереснее, это тебе не пожиратели дерьма», — и тоже принялся разглядывать присутствующих.

Первый был высоким и мощным, даже атлетически сложенным, широкоплечим и усатым, с крупными и грубыми чертами лица, с бритым черепом и очень смуглой кожей. Он был одет в чёрное кожаное пальто и высокие военные сапоги.

Его спутник, напротив, обладал сложением хрупким и грациозным, взглядом – томным, а цветом кожи – бледным до голубизны. Он был кудряв, затянут в жатый голубой шёлк и нежный бархат, пальцы – унизаны перстнями, в ушах – затейливые серьги.

Третий, в широкополой шляпе блином и в буроватом плаще в серую полоску, выглядел бесформенным кулём, понять его формы и рост под широким плащом не представлялось возможным.

А четвертым… Юрка обомлел. Четвертым в компании являлся старый знакомец Червер, только он в споре не участвовал, а смирно сидел поодаль.

— Трутте, иностранец, анархист, — представился куль. Он говорил с легким акцентом и приятно пах.

— Лайш, космополит, либерал, — представился голубой нежным голосом. Он слегка наклонил голову, обдав тонким ароматом духов.

— Граф Тит, — пробасил усатый, воняя потом. – Социал-демократ. А ты кто такой? Из какой семьи?

— Эээ… Юрка Мохов я. Пацан.

— Ооо, — уважительно протянул граф, – Значит, свой. Вот вам пример интересной мимикрии, — произнес он и похлопал Юрку по плечу. – Я бы его задействовал, товарищи.

— Не поучаствуете ли в нашем споре, милейший?

— А о чем спор?

— Спор, извольте, на революционную тему. Какой способ разрушить существующий строй вы предпочитаете? Какие методы борьбы с правительством, и какая власть должна установиться после свержения? Вот в чем вопрос.

Юрка растерялся. Надо ли говорить, что в истории он не был особо сведущ, равно как и в естественных науках. А спор потек своим чередом.

— Разрушать изнутри! Тотально! Иначе не построишь новой империи – кипятился куль.

— Душить снаружи, – растягивая гласные, лениво возражал голубой, любуясь маникюром на своих длинных ухоженных пальцах. – Перекрывать воздух. Это оригинально, и никакой грубости, никакого насилия. Ненавижу насилие и грубость!

— Разрушать изнутри!

— Душить снаружи.

— Разрушать!

— Душить.

— А вам не кажется, что это одно и то же? – вмешался в разговор Махша, непрестанно шмыгая носом.

— Нет, Махша, средства порою бывают куда важнее цели, — пропел голубой субъект и потрепал Махшу по густой бархатистой шевелюре. – Средства – это почти искусство!

— Создать базу для потомства, — проскрежетал граф. – Ради счастливого будущего потомков все средства хороши.

Юрка слушал завороженно – вот это напор, вот это революционеры!

— Что скажешь? – осведомился детолюбивый Граф с кажущимся добродушием. – Что ты понял?

— Если что и услышал, то ничего не понял, кроме революционных лозунгов. У нас тоже такие в ходу.

— Значит, ты готов к борьбе за правое дело?

Юрка не особо врубился, в чем состоит правое дело, но раз по игре требуется…  и он кивнул.

— Очень правильное решение, — поддакнул Червер. – Очень правильное! – и он подмигнул Юрке.

И Червер с Юркой получили по небольшому, дымчатому, плотно набитому мешочку с острым, но приятным запахом.

— Ты знаешь, в чем состоит задание и что надо делать? Червер не раскололся?

— Червер никогда не колется! — надулся Червер. – Вы еще мне спасибо скажете.

— Червер, ты предатель, ты бросил меня на полпути, забрался в дупло, а потом ищи-свищи!

— Вот как? – усатый прищурился. – Недопустимое поведение. Наглое и беззастенчивое вранье недостойно истинного революционера. И что теперь с тобой делать? Судить?

Червер съежился и тихонько заскулил: — Я его вёл, чесслово, вёл, но он сам потерялся, меня нельзя судить…

Юрка ощутил угрызения совести – ведь именно Червер его честно накормил-напоил первый раз и подсказал, как устроиться на ночлег.

— Всё о’кей, — сказал он, стремясь спасти друга. – Все хорошо, я сам виноват, он прав, он не бросал меня, я сам потерялся в ваших лабиринтах.

— Тем более подозрительно. Выдавать революционные тайны, а затем терять новичка, чтобы его схватили ищейки? Скажи спасибо, что он вышел на вренасов, а затем на Махшу. Махша никогда никого не подводил. И что тебе этот предатель рассказывал? Он выдал все тайны нашего общества?

— Ничего я не знаю про ваше общество. Червер молчал как в гробу! Клянусь.

— Червер молчал, потому что провалил задание. Он потерял драгоценное снадобье, — встрял бежевый куль Трутте.

Добродушного вида у заговорщиков как не бывало. Еще бы, революционеры же.

Усатый граф надвинулся на Червера, навис черной глыбой. Юрке показалось, что усы его угрожающе шевелятся сами по себе. Червер попятился и тихонько заскулил: — Они меня преследовали. Я не потерял. Я его спрятал…

— И забыл, где?

— А что я мог сделать, если дупло заросло? Поверьте мне! Проверьте меня!

— Что это за снадобье? – осмелился подать голос Юрка.

— Лекарство, отбивающее нюх ищеек, — пояснил граф.

— А кто вас ищет и почему?

— А за что ищут и преследуют революционеров? – вздохнул Тит. – За то, что они борются за равноправие эмигрантов с основным населением. Мы такие же, как они, легитимные граждане, которые ищут защиты от притеснений. Юрка Мохов, ты здесь такой же бесправный эмигрант, так поборемся же за наши права! Докажем, что мы тоже сила! Защитим демократию от произвола! Иначе мы все окажемся в тюрьмах или на выселках, подвергнемся депортации и угнетению…

— Понятно. За правое дело чего ж не побороться.

— Мешочкам нет цены. Снадобье должно быть распылено по как можно большей территории.

— Так это запросто. Ну очень просто. Проделываешь маленькую дырочку, игольную, и ходишь себе как ходил. А оно и сыплется по крупиночке – итого куда больше рассыплется, чем если сразу бухнуть по мешку!

– А ты сообразительный малый, — усатый совсем расслабился. – Действуй! А награду получите по исполнении. Когда предъявите пустые мешочки. А трафик я вам составлю самолично. Теперь строго конфиденциально. Как всем известно, негодяи-эмигранты – да-да, среди нас есть и такие злодеи-ренегаты, — замышляют похищение принцессы Веточки.

— А, я уже слышал об этом, – встрепенулся   Юрка.

Усатый подозрительно поднял брови: — И от кого же?

Юрка спохватился: — Да так… по пути… народ говорит… — и тут же понял, что несет чушь. Откуда народу знать? А откуда знать заговорщикам?

— Сплетни разносятся быстрее ветра… — притворно вздохнул Тит. – Непозволительная халатность властей, допустивших утечку. Информационная безграмотность нынешнего правительства переходит все пределы разумного. Итак. Принцессу следует срочно предупредить. Ибо нам известно точно, кто и когда именно совершит покушение.

— А чего же вы сами, лично не предупредите?

— Увы… — усатый горестно вздохнул, – мы сами – бесправные эмигранты, и нам не будет доверия. А вы – человек новый, с общественными порядками незнакомый, вами заинтересуются, а вы и сообщите министру известие – мол, знающие люди достоверно сообщают, но сказать могут только при личной встрече, ибо опасаются за свою жизнь.

— Ага. – Юрка понимал задним числом, что Тит несёт ахинею, но отказаться уже не мог. — И где же искать её? Веточку, то есть?

— Я не могу дать вам карту, увы, это опасно для вашей же жизни. Поймают с поличным приграничники, отведут в крепость, и вы пропали. А так – всегда можно сказать, что вы забрели случайно.

— Юрка, соглашайся, — шепнул Червер, — мы с тобой обогатимся так, как тебе и не снилось. Эх, я даже завидую тебе. Мне-то никогда не поручат такого важного дипломатического задания по причине юридической необразованности…

Юрка чувствовал, что велеречивый Тит слишком патетичен и не вполне логичен, хотя убедителен. А с другой стороны… Кто их тут разберет. Юрке в любом случае необходимо выбраться, он уже не рад, что ввязался в игру, но честь игрока – превыше всего, да и Червер местный, он не сомневается, что их не обманут.

— Говорите, как попасть к Замку и найти принцессу, — уверенно сказал он.

………………….

………………………

2-4 Лайш

И вот они с новым приятелем отправились в непонятный, странный путь. Петляя все по тем же коридорам, улицам, проспектам и переулкам. Юрка так до самого конца и не смог уловить странный алгоритм передвижения обитателей Дома, с виду совершенно беспорядочный, просто броуновское движение какое-то. Вверх-вниз, влево-вправо, снова вверх-вниз, с этажа на этаж, пока Юркины снова ноги с непривычки не загудели.

— У тебя есть план? – спросил Юрка.

— Никакого плана! – весело ответил Червер. – Наплюй на планы! Нам крупно подфартило. Мы получили клевую работенку, просто не бей лежачего, иди себе и сей, иди себе и сей. Мы с тобой сеятели!

— А ты найдешь потом своих начальников? Подозрительно все это. Работу им сделай, а аванса никакого. Непорядок. За любую работу положен аванс.

— Тебя накормили? И хорошо.

Вот улица расширилась, и вдалеке Юрка увидел светящиеся ворота.

— Это что там? – он указал вперед.

— Городские ворота. Это значит, мы прошагали полгорода, Юрка-пацан. Мой мешочек пуст. В этот раз я его не потерял.

— Как пуст? А у меня еще наполовину полон! Ты что, продрал большую дырку?

— Лучше, Юрка, я не дурак. Пока ты старательно обходил углы и закоулки, я тихонько высыпал все в одну кучку, а потом помочился на неё! – Червер захихикал.

— К-как это? Оно же намокнет и пропадет?

— Дурак, моча — это же удобрение, — усмехнулся приятель. – Я не люблю долго расхаживать с поклажей. У меня ноги устают. Я таких начальничков в гробу видал. Но ты продолжай работать, Юрка. Ты тут новичок, тебе нужно выслужить репутацию.

— Так, — стараясь сдержать раздражение, сказал Юрка. – Я буду работать, а ты насмехаться? Балбес. Ну, обойду еще полгорода. Потом я буду искать принцессу. И все это на голодный желудок?

— Видишь ворота? – снисходительно пояснил Червер. – За ними фермы — поля, луга и огороды. А дальше начинаются резиденции богачей. Там много богачей. Там нет полнасов и вренасов, и прочей шушеры. Там графы и придворные лайшики, там ломбарды тусуются, и никаких тебе ЗО или птеров, полная защита. Эх!..

— Графы? То есть как это… тот черный граф говорил, что бесправный эмигрант? Кто из вас врет? – Юрка собрался взять Червера за шкирку, но тот вдруг выпучил глаза.

— Никто, все правы… Ой, — ойкнул Червер, мгновение – и он забрался на стенку и рьяно полез в первый попавшийся лаз. Юрка не успел глазом моргнуть и понять, чего испугался Червер, а того уже след простыл. Юрка постоял растерянно, пожал плечами, постучал по стенке, потопал, потом стукнул по стене кулаком – стена загудела, кто-то ойкнул, пискнул – и снова все стихло. Юрка вздохнул, развернулся, пощупал мешочек и пошел прочь, сильно сомневаясь в правомерности своей миссии. Без Червера и без Иветты ему стали совершенно по барабану все игры, вместе взятые, ему хотелось одного – попить, наесться и соснуть, чтобы дать отдых ногам. «Надо было меньше сидеть за планшетом и больше тренироваться», — подумал он угрюмо. Поднял глаза и – столкнулся нос к носу с Лайшем. Да, это был Лайш. Манерный красавчик Лайш, голубокожий, голубоглазый, прекрасный в своем нежно-голубом парчовом камзоле в причудливых звездных россыпях и разводах.

— Какие-то затруднения? – осведомился он. – О, да я вижу, ты неплохо потрудился, полмешка рассеяно. Трутте и Тит будут чрезвычайно довольны. Значит, скоро можно начинать забастовку. Не сомневаюсь, теперь мы применим самые жесткие меры. У вас есть пожелания, мой юный друг? Кстати, вы не знаете, где этот мошенник Червер?

Юрка помотал головой. Признаться, его так и подмывало высказать все свое возмущение по поводу предателя Червера, но он на всякий случай промолчал. Кто его знает. Подведет человека… то есть Червера под монастырь, а он вроде не так уж плох, ну, просто играет свою роль. – Мы решили разойтись в разные стороны, чтобы больше, так сказать, охватить! – соврал он.

— Жаль, очень жаль, но ты-то каков молодец! — Лайш растянул пухлые губы в подобии улыбки. Его небесные глаза смотрели, не мигая, и вызывали оторопь.

Юрка очень сомневался, что лощеный франт и неженка Лайш способен на какие-то забастовки и вообще жесткие меры. Единственное, что он хотел – это перекусить. «Что поделать – растущий организм», как говаривала его бабуля. И он высказал свое пожелание.

— Всего-то? – удивился Лайш. – Буду рад исполнить пожелание такого достойного молодого человека, нашего верного друга и соратника.

Лайш обнял Юрку за плечо, от его тонкой руки пахло пряно и сладко, длинные пальцы шевелились и поглаживали грязную Юркину шею.

— Куда мы?

— Куда ты желал – туда, где водится вкусная еда.

Лайш подвел его к небесно-синей двери с инкрустациями из прозрачных капелек, приложил руку – и дверь сдвинулась в сторону. Внутри оказалась еще одна дверь, Лайш открыл её таким же манером, и они оказались в обширной зале.

— Тут я останавливаюсь, когда бываю в городе, — говорил Лайш, — Навести мое скромное городское жилище, Юрка. Очень скромное. Тут всего лишь 14 комнат и десять гостевых. Да, я аристократ по происхождению и по духу, но мои симпатии принадлежит бунтарям-революционерам, этим гордым буревестникам!

Жилище Лайша оказалось таким же голубым и изысканным, так же мерцало и благоухало, и от этих ароматов слегка кружилась голова. Лайш провел его к столу и усадил. Потом сам стал накрывать на стол. И Юрка набросился на еду.

Юрка ел и ел, и не мог остановиться. Хрустящие слоеные булочки с зеленью просто таяли во рту. Мед струился золотыми струйками в чашу. Соленые мясные палочки были натурально куриными, а янтарное пюре так и просилось в рот. Крупные синие ягоды брызгали ароматным соком. Вот это пиршество, куда там всяким Валькиным оливье и селедкам! Даже простая еда элитного ресторана Махши потускнела.

Юрка быстро отяжелел и осоловел. Он даже не успел поблагодарить. Фигура Лайша стала пятиться, расплываться, словно растворяться в воздухе, превращаясь в голубое пятно. Но Юрке уже было плевать. Он сладко зевнул, его голова упала на стол, и весь странный окружающий мир исчез совсем.

И снилось Юрке, что он летит, летит, и деревянный мир остался далеко внизу, а впереди светится небесный дворец, весь увитый гирляндами цветов, дворец, в котором ждет его принцесса Веточка.

«Не забывай, что необходимо предупредить принцессу!» – шелестел ветер в ушах. – «Найди принцессу и предупреди её… Принцессу надо спасать, её ждут доверенные лица, принцесса наше будущее, не допусти кражи, не допусти опасности… не допусти… спаси принцессу… приведи её к нам… приведи к нам… приведи…»

…

Очнулся Юрка оттого, что лежал на чем-то очень жестком с подвернутой рукой. Все тело болело, во рту было пакостно, в голове шумело.

«Не надо было наваливаться на еду», — подумал он. – «Я переел и перепил. Никогда не запивай селедку сухим вином!»

Какая селедка, какое сухое? Юрка сел и попытался вспомнить, где он был, почему напился пьяным, как тут оказался и вообще, где он, собственно? Но в голове было пусто, он не мог вспомнить. Только крутилась одна мысль, одно желание: найти принцессу Веточку, непременно найти принцессу и уговорить её участвовать в очень важных переговорах.

Тянуло свежим воздухом, Юрка поёжился. Хватит разлеживаться. Задание. Ему необходимо выполнить задание. Найти Веточку. Он неверным шагом пересек комнату, толкнул одну дверь, другую – и вышел наружу.

Юрка шагал по знакомым и надоевшим до одурения деревянным тротуарам, голова понемногу прояснялась, в ней появились воспоминания о последних происшествиях. На поясе тихонько дымил мешочек с приятно пахнущей пыльцой. Прохожим, однако, аромат явно не слишком нравился. Они сторонились Юрки, обегали его и спешили прочь. Впрочем, здесь все почему-то отчаянно спешили. Даже детишки на роликах. Он словно бы превратился в монстра.

Ну вот, его мешочек почти опустел. Наверное, Червер прав. Надо было плюнуть и высыпать пыльцу где-нибудь в первой попавшейся тупиковой подворотне. Он так и сделал. Зашел в узкий проулок, огляделся – никого, и вытрусил остатки содержимого в уголке, у мусорного бака – пожиратели отходов подберут. Подумал – и наконец-то помочился. И присел, прислонившись к стене дома.

Юрка думал о своем попадалове и горевал, пока сзади что-то легонько не хлопнуло, и он не подпрыгнул от неожиданности. Кто-то вышел из двери? Юрка осторожно выглянул на улицу и обнаружил, что остался совсем один. А сзади него, на месте кучки пыльцы, на его глазах вырастал диковинный пепельно-буроватый мясистый цветок, походящий на гриб. Так вот в чем штука! Это он, выходит, грибные споры рассевал? Те самые, после которых приходится вводить карантин? Ну, Червер, ну погоди, червяк подлый. Найду тебя, всю душу вытрясу! А впрочем, причем тут Червер, может, он сам попался, как кур в ощип, его шантажировали, пригрозили – как и Юрке. Только Червер оказался пройдошистым малым, а Юрка – полным лохом.

Юрка с наслаждением пхнул гриб ногой, потом плюнул на него и продолжал долбить до тех пор, пока не сколупнул. «Так тебе!» — злорадно бормотал он. – «Получай свою революционную диверсию!» Гриб завалился набок, но тонкий белый корешок успел внедриться внутрь тротуара.

Юрка стал долбить и его – тот не поддавался. А потом свет начал меркнуть, и Юрке пришлось срочно искать ночлег. В первом попавшемся дупле.