Впереди нас стояла пара молодых симпатичных женщин и, судя по их неуверенному усталому взгляду  обветренным лицам и несвежей униформе с полевыми нашивками капитанов, они только что прибыли, как и мы с Орловым с передовой.  Сашка, не теряя понапрасну время, заговорщицки подмигнув мне,  и тут же стал с ними заигрывать — тем самым хоть немного отвлекая меня от дурных мыслей и хоть немного подняв у меня настроение. Ибо видеть с какой легкостью, галантностью и непринужденно Орлов “подкатывает” к девицам, невзирая на их статус и положение  это всегда доставляло мне удовольствие. Чтобы как-то отвлечь себя я принялся разглядывать других, изредка поглядывая в сторону каинитов. В высоком худощавом мужчине возвышающимся над  остальными на целую голову я без труда опознал второго верховного коадъютора СПС Лазериуса Тристиуса и по совместительству магистра войны приближенного к Престолу самого крупного воинского ордена “ Вери фиделис ад тронум”.  Высокомерный “сукин сын” однако весьма умный и проницательный. Неприятный, даже чем-то отталкивающий на вид, но общение с ним может доставить  определенное удовольствие, если не обращать внимания на его заносчивость и его ужасный акцент (латынь это не его родной язык и вообще,  он латынь терпеть не может). Второго мужчину я тоже узнал без труда, ибо был прекрасно с ним знаком, хотя нашим подразделениям неоднократно приходилось воевать друг против друга. Полковник первого разряда Дитрих  Мейендорф – почти точная копия Александра Орлова. Разве что с головой у этого парня вообще полная беда. Как напьется так выезжает на линию соприкосновения и через громкоговоритель вызывает командира противника на бой. Обычный кулачный бой! Не знаю как в других местах, но пару раз нам довелось подраться. В первый раз я ему морду хорошенько набил, а вот во второй раз нас просто растащили в разные стороны… Видимо зрителям просто надоело смотреть, как мы друг друга безрезультатно колошматим.  Прекрасный грамотный командир и человек своего слова! …Как-то давно, привычка у него была украшать свою машину  телами людей. Навешает голов, раскрасит кровью. Вроде как чтобы испугать и деморализовать наших солдат и нас в том числе. А у нас как раз было несколько пленных пилотов из его подразделения. Я взял двух и велел их распять на своем ‘’ Яростном ветре” но так чтобы им конечности не оторвало и чтобы они не умерли по дороге от тряски. Вид моей БШМ — это итак зрелище не для слабонервных, а с таким дополнительным живым декором так он вообще стал ужасающим. Легкий электрический разряд и распятые женщины начинали  от боли и страха орать. Впечатляюще! Вызвал я по рации Дитриха и предложил сразиться один на один на наших машинах.  Конечно же, он не смог отказаться от поединка и без сомнения он узнал в живых “скульптурах” своих пилотов. …Когда схватка закончилась и когда мои техники принялись смывать то, что осталось от несчастных женщин, полковник  Мейендорф сам связался со мной и пригласил мирно встретиться с ним на нейтральной полосе. Мы встретились, и эта встреча оказалось самой долгой и самой немногословной из всех, что происходили между нами ранее. На ней мы возродили давно забытую практику обмена пленными пилотами и операторами своих боевых машин. Никаких издевательств, никаких пыток, во время боя не добивать  пилотов покинувших свои подбитые машины. Если возникает необходимость оказать медицинскую помощь, то оказывать ее без промедления. И учитывая, что большинство пилотов это все-таки выходцы из аристократических семей и воинских родов, то выгода для обеих сторон от подобной договорённости была очевидная.  Полковник Дитрих  Мейендорф впоследствии никогда не нарушил данное им в тот день слово. И украшать свою машину останками людей он тоже перестал. “…Хм. Вот только в этом мире, на этой войне я никогда не встречал его дивизиона и даже никогда в сводках или радиоперехватах ни разу не прозвучало, ни его имя, ни позывные его пилотов”.