Мак сидел темнее грозовой тучи; к еде не притрагивался, ни с кем не разговаривал. Остальная знать глотала вкуснейшие яства, будто век ходила голодная. Молодой летун, молодец и красавец, чувствовал себя лишним на этом празднике, хоть и посвящённом его возвращению. Мысли его кружились вокруг Сим.

         Мак встал, расправил крылья, чем всех поверг в обморочный восторг, и смерчем вылетел из зала; а от ветра переворачивалось всё за летуном. У гостей, попадавших на пол в страхе, застряли кушанья во рту. Королева восседала непроницаема.

         Мак уже сидел в своей спальне на широкой кровати и сжимал кулаки. Тут послышался тонкий и знакомый писк. Мак посмотрел в сторону звука, который исходил от большого портрета прабабушки Мака Светлиции Добрейшей, очень, кстати, похожей на Сим.
– Ма-ак, – пропищал Мелкохвост.
Летун сорвался с кровати, точно сидел на раскаленной плите, и бросился к портрету. Там, за тяжёлой рамой цвета старого золота, притаился мышонок. Он смог-таки пробраться в замок и отыскать комнату жениха Сим.
– Мелкохвост! Ты как здесь?.. Где Сим?..
– Мы с ней прилетели за тобой, Мак.
– Так, где же она!? Отвечай же скорее!
   Мышонок поторопился с ответом:
– Она в рощице у замка. Очень устала. Голодна и расстроена. Её к тебе не пустили. Сказали, что ты принц и что она тебя недостойна.
         Мак в бешенстве, от злословия и чёрствости летунов, начал метаться по комнате. Он на что-то решался. С одной стороны – трон, с другой – счастье с любимой.
– Да что тут думать! – крикнул он в сердцах.
         Он стремглав бросился в банкетный зал, где устранили последствия погрома и продолжали веселиться, будто ничего не произошло.
         Мак стрелой влетел под самый потолок и с размаху обрушился в центр зала, пред очи королевы. Повисла тишина. Летун не на шутку распалил свой гнев, но справившись с эмоциями, заговорил в весьма сдержанных выражениях:
– Слушайте моё окончательное решение! Может, такого ни разу и не было в истории королевства, но…. Но я отказываюсь от трона ради возможности быть с любимой. Зачем престол и власть, если я не свободен в своих решениях. Зачем вся эта роскошь, когда за ней скрывается лицемерие и двуличие! – он смерил придворных испытующим взглядом янтарных глаз. – Вы променяли счастье на комфорт. Богатым и знатным летуньям приятней сидеть в золотых креслах в жемчугах и бархате, нежели в объятиях любимого на деревянной скамье, тёплой от солнечных лучей. Вам приятней обливать себя духами и сидеть при этом в душных апартаментах, вместо того, чтобы летать над полями, усыпанными цветами, и вдыхать пряный воздух, – он взмахнул сильными крылами. – Да вы, же и летать брезгуете: негоже столь знатным особам летать вместе со всеми!
         Я видел летунов, – продолжал Мак, – в своём естественном облике. Они живут в крошечных домиках в согласии с природой. Они довольствуются малым, но каждый из них счастливее и духовно богаче, чем вы все вместе взятые.