— Еще до операции я советовал МакАдамсу сделать не так. Я разговаривал с администрацией сегодня. Там часть людей останется, часть увольняют. Но по моей шахтерской сфере – мы больше не понадобимся. Никто не говорит напрямую, но я понял, по вопросам что они задавали.

— И что они сказали тебе? Извинились за все, но дадут больше людей, а когда новое начальство окончательно усядется в свои кресла, ты станешь скорее всего не нужен и у тебя будет две недели, чтобы уехать с Алегрии?

— Точно. Только они не извиняются. – С безразличным уже ко всему выражением лица Биф кивнул так непринужденно, что девушке казалось, что он не до конца понимает, какие серьезные изменения происходят в колониях.

— Для тебя это что? Не дело всей жизни? И ты готов так отступить?

Мужчина безоружно пожал плечами:

— Другого пути я не вижу. Если бы я мог, никогда бы не уехал отсюда.

В этот момент руки у Кэсси опустились, дядя всегда был для нее опорой, монументом обозначающем величие, спокойствие даже в самые тяжелые ситуации, но никогда не бросающий свое дело. В его голосе она различила то, что Тайри никогда не выражал и что было невозможно прочитать по лицу: он так же, как и она опустошен и в растерянности, парализованный случившимся теперь просто плывёт по течению событий и ждет, когда его прибьет к берегу.

Ей хотелось отыграться на нем, свалит всю вину за произошедшее, но совесть не давала это сделать и ее постепенно охватывала волна отчаяния.